Очень милые преимущества.
Не последнее из которых — заниматься любовью с безупречной красавицей, воздвигшей между ними стену, которую он теперь собирался сокрушить.
Оливия была рада, когда они вернулись в здание оперного театра. По крайней мере, внутри не было назойливых репортеров. Сегодня здесь собралось, по меньшей мере, человек триста гостей, и то, что они с Алексом так торопились со свадьбой, заставило большинство из них смотреть на нее с подозрением.
Все присутствующие, без сомнения, задавались вопросом: беременна она или нет?
Она пыталась выбросить эту мысль из головы. То же самое было вчера вечером на ужине в семействе Валенти, устроенном в ее честь. В глазах членов семьи она читала тот же вопрос.
В глазах всех, кроме Чезаре Валенти.
Он знал, почему Алекс женится так поспешно.
Оливия не ожидала, что отец Алекса ей понравится, но он ей понравился. А его мачеха, Изабель, приняла ее как родную. Изабель даже пообещала опекать Фелицию всю неделю до возвращения той в Соединенные Штаты. Ее мать была в восторге от новых родственников.
Что касалось ее самой, Оливия и не подозревала до сегодняшнего дня, какой хорошей актрисой может быть. Танцуя с Алексом, она старалась не показать, как сильно им увлечена. Но он знал. Об этом говорил надменный блеск в его глазах.
— Ты очень красива в этом подвенечном платье, — пробормотал Алекс, заставив ее сердце учащенно биться.
— Спасибо.
— Ты придумала его специально для нашей свадьбы? — поинтересовался он.
Ее губы дрогнули.
— Вообще-то, я создала эту модель для дочери одного миллиардера, но ее свадьба была отменена в последнюю минуту, так что мне пришлось оставить платье у себя.
— Надеюсь, они тебе заплатили.
Оливия отвела взгляд.
— Мы все еще пытаемся договориться. Отец невесты был прижимист, что, без сомнения, помогло ему сколотить свое миллиардное состояние.
Алекс нахмурился.
— Скажи мне, если понадобится помощь.
Не сдержавшись, Оливия прыснула.
— И что ты собираешься сделать? Натравить на него собак?
Он широко улыбнулся.
— Я мог бы намять ему бока.
Она снова засмеялась, а его улыбка стала еще шире. Может быть, из-за того, что они кружились в
танце, Оливия вдруг почувствовала головокружение — головокружение от удовольствия смотреть на своего мужа. Блеск в его глазах сказал ей, что он чувствует то же самое.
Музыка закончилась, и Алекс выпустил ее из своих объятий. Вскоре они стояли, разговаривая с его двумя братьями. Оливия попыталась придать своему лицу спокойное выражение.
— Ну и какое чувство ты испытываешь, будучи женатым мужчиной, Алекс? — поддразнил брата Ник Валенти. На его губах появилась самоуверенная улыбка.
Алекс обнял Оливию и с улыбкой притянул к себе.
— Разве ты можешь осуждать меня за желание связать себя узами брака с такой красавицей?
Оливия покраснела и увидела, что оба, Ник и Мэтт, пристально рассматривают ее.
— Нет, — произнес Мэтт. — Не могу.
Оливия внимательно посмотрела на всех троих мужчин. Слово красавцы было слишком банальным для них. Мало сказать, что они выглядели великолепно. Это были мужчины, которые знали, чего хотят в жизни. Ничто не могло их остановить.
Подозревали ли Ник и Мэтт, на какую жертву пошел ради них старший брат? Алекс сказал ей, что они не знают о требовании отца, но ей казалось, что они о чем-то догадываются. Она видела это потому, с какой недоверчивостью они смотрели на нее. Ведь она была женщиной, которая ухитрилась женить на себе одного из них.
К ним подошли Чезаре и Изабель.
— Чезаре, я не могу поверить в то, что наш старший мальчик теперь женат.
Оливия знала, что Изабель была мачехой Алекса. Его родная мать умерла, когда он был совсем маленьким.
Чезаре взглянул на Алекса, потом отвел взгляд.
— Изабель, он взрослый мужчина, а не мальчик, — возразил он. Некоторая резкость в его голосе заставила Оливию вздрогнуть. Не пожалел ли Чезаре о том, что заставил своего сына заключить этот брак? Мгновение спустя взгляд старика смягчился.
— О, Чезаре, — слегка пожурила его Изабель. — Мне позволительно быть сегодня сентиментальной. Я мать жениха. — Она обняла Оливию. — А теперь у меня есть еще и красавица дочь, — сказала она с таким чувством, что Оливия едва не заплакала.
