Город построили совсем недавно, и он пока по большей части состоял из одноэтажных деревянных домов. Тем не менее, уже имелась удобная пристань на берегу глубоко вдающегося в сушу морского залива. Возле неё стояли два больших парусно-гребных судна.
Пообедав в столовой, я направился к дому мэра, но того на месте не оказалось. Спешить мне было некуда, и я прилёг отдохнуть на удобной кровати в комнате для гостей.
Когда я вышел в зал, мэр уже поджидал меня, сидя в высоком дубовом кресле. Это был высокий худощавый мужчина тридцати лет от роду с приятными выразительными чертами лица. В юности он был лучшим учеником одной из школ Лондона, и я сразу обратил внимание на его выдающиеся организаторские способности. Мэр хорошо разбирался в строительстве, кораблестроении и сельском хозяйстве.
При моём появлении он поднялся и шагнул вперёд, от души улыбаясь. Мы обнялись, поскольку были друзьями.
– Ну, здравствуй, Юра!
– Здравствуй, коль не шутишь! – он похлопал меня по спине. – Садись, поболтаем.
– Нет, поговорить мы ещё успеем, а сейчас веди показывать город.
И мы, не спеша, пошли по улицам, а Юрий Олегович показывал мне то, что я и так знал из его писем и своих вечерних «телевизионных просмотров». Первые переселенцы из Лондона прибывали сюда по морю. Они высаживались на девственно чистый берег и начинали вести хозяйство практически с нуля. Сначала жили в шалашах, позже появились первые дома. Только когда был построен мост через реку, и поток гружёных телег из Нортуича и Рагби хлынул на правый берег Мерси, город стал расти ускоренными темпами.
Прибывали всё новые поселенцы, небольшими партиями перегонялись лошади и крупный рогатый скот. Поросят и семена культурных растений везли в телегах и морским путём. Сейчас Ливерпуль насчитывает свыше пятнадцати тысяч жителей. Здесь всё устроено, как и в Лондоне. Развиваются сельское хозяйство и ремёсла. Мешает только одно обстоятельство – местность вокруг чересчур болотистая.
Но болота постепенно осушаются. Избыток влаги стекает в залив и реку по дренажным канавам. Со временем Ливерпуль должен превратиться в крупный морской порт, а чуть севернее под землёй находятся запасы нефти.
До вечера мы обошли весь город, побывали у животноводов и ремесленников. Затем вернулись в дом мэра, куда нам доставили ужин из ближайшей столовой. Мы ели при свечах, наслаждаясь жареной олениной, и беседовали на интересующие нас темы. Лишь поздней ночью легли спать.
Я пробыл в Ливерпуле ещё два дня, занимаясь рыбалкой и охотой, а потом той же дорогой отправился в Лондон, наказав Юрию писать чаще.
…Когда воспоминания, наконец, оставили меня, я обнаружил, что сижу за столом на втором этаже своего дома. За окном смеркалось. «Надо же, обед пропустил, – подумал я. – Нужно скорее идти в столовую, пока не закрылась».
…Стоя у окна, выходящего на площадь, я смотрел на редких прохожих, спешащих по своим делам. Двое детей, затеявших игру в догонялки, с высоты третьего этажа казались совсем маленькими. Из здания мэрии вышел грузный мужчина и направился в сторону моего дома. Немного понаблюдав за ним, я сел в удобное мягкое кресло и стал ждать своего посетителя.
Раздался лёгкий стук в дверь. Затем она слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова моего секретаря.
– Извините, Сергей Семёнович. Пришёл Александр Владимирович. Он хочет с вами поговорить.
– Просите дорогого гостя.
Через минуту дверь снова открылась, и на пороге появился мэр Лондона. Ранняя седина, посеребрившая его виски, ничуть не портила внешний вид этого человека.
– Здравствуйте, Сергей Семёнович!
– Здравствуйте, Александр Владимирович, – сказал я, вставая и крепко пожимая ему руку через большой письменный стол. – Присаживайтесь.
Он сел и некоторое время собирался с мыслями. У мэра непроизвольно дёрнулась левая щека, и я тут же отвёл взгляд от собеседника: с перекошенным лицом Александр Владимирович выглядел отталкивающе. Не знаю, где он «заработал» нервный тик, но это был, пожалуй, единственный недостаток этого человека. Именно поэтому я соглашался терпеть его присутствие – другого такого опытного и исполнительного чиновника у меня на примете пока не было. Наконец мэр откашлялся и произнёс, ещё раз дёрнув щекой:
