Попятившись назад, я услышал хруст ломаемых шейных позвонков, и рядовой упал на асфальт.
– Гранатомётчики! Огонь! – скомандовал я двум солдатам, стоящим в отдалении и держащим убийцу под прицелом. Стремительно вбежав в помещение, я услышал грохот взрывов и понял, что всё кончено. Несколько человек в защитных костюмах бросились к месту трагедии, поливая всё вокруг специальным составом для нейтрализации последствий ядерных взрывов малой мощности. Хорошо, что я всё предусмотрел и приказал выдать солдатам специальные очки – иначе все они лишились бы зрения.
Через некоторое время мне доложили итоги: двое военнослужащих погибли, трое получили приличные дозы радиации, но так как сразу подверглись дезактивации, то жизнь их вне опасности. Остальные успели разбежаться и отделались лёгкой контузией. Преступник мёртв.
– От имени Верховного Правителя выражаю вам благодарность, – торжественно объявил я построенным в шеренгу солдатам. – С завтрашнего дня все вы будете получать пожизненную полковничью пенсию, независимо от того, будете служить дальше или нет. Семьи погибших получат денежную компенсацию.
– У них нет семей, – доложил командир отделения. – Они умерли совсем молодыми.
– Значит, компенсацию получат их родители. О происшедшем здесь событии вы должны молчать до конца своих дней. Ещё раз спасибо.
Я увидел, что хотел. Инопланетная аппаратура работала. Распорядившись опечатать помещение, в котором находился «саркофаг», я позвонил в Лондон. Через сутки эксперимент повторили на Ярославе, затем на Всеволоде. Втроём мы вернулись в столицу, где я, наконец, приобрёл свой нормальный вид и приступил к обязанностям главы государства.
Последним бессмертие обрёл Сергей Сергеевич. Профессора так и не поняли, в чём заключалась суть эксперимента. Они лишь сообщили мне, что использованная однажды жидкость меняет свой химический состав. Таким образом, в моём распоряжении остался запас жидкости, достаточный для того, чтобы сделать бессмертным ещё одного человека, и плюс к этому – возможность синтезировать её в нужных количествах.
По моему приказу «саркофаг» перевезли в Лондон и установили в подвале дворца. В качестве компенсации я разрешил профессорам возглавить исследования прочей инопланетной медицинской аппаратуры, на которой иногда встречались надписи на чужом языке. Учёные радовались, как дети, когда в телефонном разговоре с ними я выразил уверенность в том, что язык пришельцев скоро будет расшифрован.
– Вы не представляете, Сергей Семёнович, какая это бесценная для человечества аппаратура, – говорили они.
– Отчего же, представляю, – ответил я. – Надеюсь, что в пылу исследований вы не повредите что-нибудь важное.
– Что вы, Сергей Семёнович. Мы осторожно. Ведь, как гласит английская народная мудрость: «Семь раз отмерь, один – отрежь».
– Правильно. Очень рассчитываю на ваши знания, – сказал я, улыбнувшись, а сам подумал: «Мудрость – она мудрость и есть, и не важно, чья она – русская или английская».
…Снова мы собрались вчетвером в библиотеке. Я глядел на лица друзей и радовался вместе с ними обретённому ими бессмертию.
– Ишь, хитрец! – смеялся Ярослав. – То-то я думал, что ты мне всё время говоришь: «Не зарекайся»? Умный ты, Сергей, ещё тогда всё спланировал!
– Может, и действительно, не дурак, – ответил я. – Но всё же нам крупно повезло, что «саркофаг» не пострадал.
– Спасибо, друг, что веришь нам, – с чувством произнёс Всеволод и, немного подумав, добавил: – Но больше никого бессмертным не делай: можешь ошибиться в человеке, хлопот потом не оберёшься.
– Поживём – увидим… – махнул я рукой, не испытывая ни малейшего желания сейчас обсуждать эту тему. – Лучше пойдём смотреть телевизор – скоро чемпионат мира начнётся.
– А кто сегодня играет? – спросил Ярослав.
– Догадайся с трёх раз.
– Неужели Англия – Россия?
– Точно. Вот и скажите, друзья, за кого мне болеть?
– Давайте просто посмотрим хороший футбол! – предложил Сергей Сергеевич.
– Давайте, – согласился я.
…Поздно вечером, лёжа в кровати, я подумал: «Жизнь простого человека так коротка! Не успеешь привыкнуть к кому-нибудь, а его уж и нет. Да и сын его – вчерашний школьник, сам уже одной ногой в могиле стоит… И всё-таки жизнь прекрасна и удивительна! Как хорошо, что я бессмертен! Лет через восемьдесят опять женюсь… Жаль только, что детей у меня нет, не считая Сергея Сергеевича. Хотя как это – нет? Всё человечество – мои дети».
