Однажды он спросил меня:
«Известно ли тебе, какую клятву я дал?»
«Я думаю, что тот, кто сделает тебя своим учеником, совершит величайшую глупость», — ответил я.
«Что ты имеешь в виду?»
«А что он будет делать с твоим глупым умом? Ты отточил свой ум в одном направлении, но не имеешь понятия о другом измерении».
«Глупец, ты тоже твердишь о каких-то неведомых измерениях. Все это вздор, сказки», — резко возразил он.
После этого разговора я помолился Богу и сказал себе: «Чего бы это ни потребовало, пусть мне даже придется пожертвовать своей жизнью, но я заставлю этого человека осознать некоторые более глубокие истины».
Однажды я спросил его:
«Доводилось ли тебе бывать в Гималаях?»
«Нет я никогда там не был».
«Летом очень приятно путешествовать в горах. Они прекрасны», — сказал я в надежде на то, что если он отправится со мной в горы, я смогу найти возможность наставить его на истинный путь.
«Это единственное, что я могу полюбить. Если есть такие прекрасные горы, то зачем нужен Бог?»
«Я поставлю тебя в такую ситуацию, что ты вынужден будешь поверить», — подумал я. В мои планы входило взять его с собой на одну из высоких гор. Захватив с собой небольшую палатку, немного сухарей и сушеных фруктов мы отправились к Кайласе. Стоял сентябрь, когда в горах уже начинает идти снег. Я твердо верил в Бога и молился о том, чтобы он создал для этого свами безвыходную ситуацию, в которой тот стал бы молить Бога о помощи. Я был молод и безрассуден, а потому повел его труднодоступной тропой. Я и сам не имел представления о том, куда мы идем, и вскоре мы заблудились.
Я вырос в Гималаях и развил в себе способность переносить холод. Существует специальная поза и дыхательная техника, помогающие защитить себя от холода. Но бедный свами, непривычный к горному климату, совсем окоченел и дрожал от холода. Из сострадания к нему, а также, чтобы показать, что я люблю его, я отдал ему свое одеяло.
Я довел его до высоты 14 тысяч футов. Здесь он стал жаловаться, что ему трудно дышать.
«Я не испытываю никаких трудностей», — сказал ему я.
«Ты молод, вот и не испытываешь их».
«Не признавай своего поражения».
Каждый день он обычно давал мне уроки философии, а я прельщал его рассказами о горах. «Как прекрасно быть наедине с природой», — говорил я.
На четвертый день нашего похода начал идти снег. Мы разбили лагерь на высоте 15 тысяч футов. С собой у нас была лишь маленькая палатка размером четыре на пять футов. После того как слой снега достиг толщины двух футов, я сказал:
«Знаешь ли ты, что если толщина снежного покрова достигнет семи-восьми футов, тогда наша палатка окажется погребенной под снегом вместе с нами?»
«Не говори так», — воскликнул он.
«Но это правда».
«Можем ли мы вернуться обратно?»
«Пути назад нет, Свамиджи».
«Что же нам делать?»
«Я буду молиться Богу».
«Я верю фактам, а не тем глупостям, о которых ты говоришь».
«По милости моего Бога снегопад прекратится. Если ты желаешь воспользоваться своей философией и интеллектом, чтобы добиться этого, можешь попробовать. Я буду очень рад, если у тебя что-нибудь получится».
«Но откуда я узнаю, что твои молитвы сработали? Предположим, что после твоих молитв снегопад прекратится, но я и тогда не поверю в Бога, потому что снегопад может прекратиться сам по себе».
Вскоре толщина снежного покрова достигла четырех футов со всех сторон от палатки, и свами начал ощущать удушье. Я пытался проделывать дыру в снегу, чтобы ему можно было дышать, но вскоре ее опять заметало снегом. Я знал: что-то, наверняка, произойдет. Либо мы оба найдем здесь свою могилу, либо он уверует в Бога.
Наконец, это случилось. Он сказал:
«Сделай же что-нибудь! Твой учитель великий человек, а я несколько раз наносил ему оскорбления. Может быть именно поэтому я сейчас подвергаюсь такому мучительному и опасному испытанию». — Его начинал охватывать страх.
«Если ты помолишься Богу, — сказал я, — то снегопад прекратится в течение пяти минут и появится солнце. Если ты этого не сделаешь, ты умрешь, а заодно убьешь и меня. Об этом сообщил мне Бог».
«Правда? А как тебе удается это слышать?»
«Он говорит мне».
