Патанджали, систематизатор йоги как науки, в первой сутре четвертой главы своей книги отмечает, что аусадхи, медицинские препараты, приготовленные из растений, способны помочь человеку в обретении психических переживаний. Такие психические переживания имеют некоторую ценность и по своей природе превосходят те переживания, которые мы получаем от органов чувств, но они определенно бесполезны в отношении того, что касается духовности. Сома-раса[42], упоминаемая в древней литературе, применялась в качестве средства, призванного помочь начинающим ученикам, неспособным длительное время сидеть в одной и той же позе и еще не научившимся приводить свой ум в сосредоточенное состояние. Данное растение воздействует на опорно-двигательный аппарат, делая нас бесчувственными по отношению к внешним раздражителям, что заставляет ум устремляться в одном направлении. Тело успокаивается и освобождается от боли. Некоторые из тех, кто не овладевал устойчивой позой путем систематического развития этого навыка, перед медитацией употребляли сому, одновременно проводя ритуальное богослужение. Подобная практика раньше не имела такого широкого распространения, какое имеют психоделики сегодня. Употребление этого растения ограничивалось и контролировалось особой традицией, существовавшей среди собирателей трав, проводивших всю свою жизнь в изучении различных видов растений и экспериментах над их использованием.
Согласно Вайдье Бхайравдатту, прием внутрь этих токсических веществ в сопровождении мантры раньше был широко распространенной практикой. Чтение мантр производилось в уединенных местах в условиях соблюдения голодания и других видов аскезы под руководством опытного учителя. Секта садху была хранителем этого знания.
Для тех, кто не вел аскетического образа жизни, не тренировал свой ум, прием психоделиков таит в себе опасность. Они могут нанести вред всей нервной системе и, в частности, разрушить тонкие внутренние энергетические каналы (нади). Возникающие при приеме этих средств галлюцинации способны привести человека к заболеванию психозом. Я проверял, какое воздействие оказывают наркотики на тех, кто их принимает, и не обнаружил никаких признаков духовности в поведении этих людей. У них могут возникать необычные переживания, но какая польза от этих переживаний, если позже они дают обратную реакцию, оказывая разрушающее влияние на организм. Если ум не подготовлен и не соблюдается строгая диета, продолжительная тонкая депрессия бывает обычной ответной реакцией при приеме таких наркотиков. Здоровая диета, спокойная атмосфера, чтение мантр и опытное руководство — таковы были раньше непременные факторы употребления сома-расы.
По словам этого собирателя трав он лично употреблял сома-расу (несмотря на совпадение названий, я не могу с точностью сказать была ли это та самая сома, которую применяли древние, или нечто иное). Он говорил, что вначале прием сомы оказывает очень приятный и вдохновляющий эффект, но регулярное ее употребление вызывает реакцию в виде депрессии. Он также пришел к убеждению в том, что неоднократный прием подобных растений способен вызвать наркотическое привыкание. Тем не менее он убеждал меня хотя бы раз попробовать сому, говоря: «Это прекрасно! Тебе никогда не доводилось испытывать ничего подобного».
Однажды утром он приготовил аштха варгу[43] и примешал в нее сок растения сома. Мы оба выпили этот напиток, слегка горчащий и кисловатый на вкус. Спустя некоторое время мой приятель принялся петь песни, раскачиваться и, в конце концов, сбросил с себя всю одежду и пустился в пляс. У меня же тем временем страшно разболелась голова. Ощущение было такое, что она вот-вот взорвется. Я сел, обхватив голову руками. –
Мой слуга, наблюдая эту картину, никак не мог взять в толк, почему мы ведем себя таким странным образом. Он покачал головой и сказал «Господи! Один танцует на улице, а другой сидит в углу комнаты, обхватив голову руками». Я был настолько взвинчен, что мне почудилось, будто я прыгаю в Ганг, переплываю реку и убегаю в лес. Это было очень хаотичное переживание. Между тем танцующий собиратель трав стал кричать, что он Шива, владыка Вселенной, а затем заплакал, причитая: «Где ты, моя Парвати
