«Если бы какой-нибудь организм, — продолжает Страхов, — мог совершенствоваться без конца, то он никогда бы не достигал зрелого возраста и полного раскрытия своих сил; он постоянно был бы только подростком, существом, которое постоянно растет и которому никогда не суждено вырасти.
Если бы организм в эпоху своей зрелости стал вдруг неизменным, следовательно, представлял бы только повторяющиеся явления, то в нем прекратилось бы развитие, в нем не происходило бы ничего нового, следовательно, не могло быть жизни.
Итак, одряхление и смерть есть необходимое следствие органического развития; они вытекают из самого понятия развития. Вот те общие понятия и соображения, которые объясняют значение смерти».
Как только проясняется смысл смерти, тотчас появляется для нее оправдание. Более того, она начинает мыслиться как великое благо! Это уже не просто количественное ограничение живых существ, способных к чересчур быстрому размножению. Речь идет об умирании достигших совершенства особей не только ради освобождения арены жизни, но и для возможности достижения более высокого уровня совершенства и поддержания наивысшей биологической активности живого вещества.
Оказывается, даже скоротечность умирания можно считать явлением благодатным: «Смерть замечательна своею быстротою, — утверждает Страхов, — она быстро низводит организм от состояния деятельности и силы к простому гниению. Как медленно растет и развивается человек! И как быстро, по большей части, он исчезает!
Причина этой скорости заключается именно в высокой организации человека, в самом превосходстве его развития. Высокий организм не терпит никакого значительного нарушения своих отправлений.
С этой точки зрения смерть есть великое благо. Жизнь наша ограничена именно потому, что мы способны дожить до чего-нибудь… смерть же не дает нам пережить себя».
Вроде бы логическое построение стройное, доводы убедительны. А многих ли они примирят с неизбежной смертью, с недолгой жизнью и вечным небытием? Многие ли пожелают воспринимать смерть благом?
Думаю, таких оригиналов будет немного. Да и что значат доводы рассудка перед неоспоримым свидетельством чувств? А они отвергают смерть. И даже в слове этом, в его звучании заключено нечто мрачное, мерзкое, страшное;
Н. Н. Страхов придерживался мнения о сомнительности дарвинизма. И в то же время идея смерти как расплаты за совершенство созвучна представлениям о прогрессивной эволюции видов, происходящей в результате выживания наиболее совершенных (если так понимать приспособленность). В лаборатории природы идут постоянные поиски все более активных, развитых, наилучшим образом организованных форм. Неудачные экземпляры отбраковываются быстро, а удачные имеют возможность сохраняться более долго, но и они должны уступить свое место новым, еще более совершенным видам. Творящая природа в своем неутолимом стремлении к совершенству вынуждена использовать смерть как средство все большего разнообразия и процветания жизни.
…Сказать по совести, в таком понимании эволюции есть что-то глубоко оскорбительное для любого живущего. Тут человек и каждое существо выступает как средство, как мертвый (хотя и живой, но для творящей природы — как бы лишенный чувств и сознания) материал для экспериментов, для «высшей селекции». Вспоминаются нацистские идеи о сверхчеловеке и неполноценных расах, а также концепция коммунистического рая, ради которого допустимо уничтожать и терроризировать миллионы людей.
Да и что это за высший творящий Разум (Природы или Бога — в данном случае безразлично), если он начисто лишен понятия добра и зла, сочувствия к умирающим или обреченным на смерть — то есть ко всем живущим?!
Конечно, не исключено, что мы просто-напросто не понимаем величия и мудрости замысла Природы. Но ведь понимание наше остается на поверхности океана чувств, эмоций, бессознательного. А все наше существо — не только рассудок — противится смерти, воспринимает ее как нечто ужасное, как абсолютное зло по отношению к личности, как нечто прямо противоположное жизни и свободе. Невольно согласимся с Николаем Бердяевым: «Природа прежде всего для меня противоположна свободе, порядок природы отличается от порядка свободы… Личность есть восстание человека против рабства у природы».
