Нашли.
И понахлынуло народу —
Неможно сколько,
Описать нельзя.
— А ведь и правда — каменная вроде.
— А ведь и верно — горькая слеза.
— Слеза, ну точно!
В натуральном виде,
Как то ядро старинного литья.
— Но это так, на глаз,
А по наитью
Со всех сторон великая…
А чья?
С какой щеки,
С какой такой печали
Скатилась —
Не вмещается в слова?
Молчал народ.
Поля вокруг молчали,
Степные омывая острова.
Молчал весь мир.
Лишь где-то на опушке
Пичужка сердобольная одна
Не утерпела —
Кинулась к кукушке:
«Слезу нашли!
А чья, а чья она —
Не говорят».
А та — лесному эху,
А эхо — ах, минута дорога —
К Магнит-горе.
А там,
А там
С разбегу
В один прыжок —
оленю на рога!
И —
По тайге,
По займищам,
По скалам —
К волне морской:
«Слезу-у нашли!..»
А та
Приподнялась:
«А долго ли искали?» —
И, вся собой до гребня занята,
Пошла на скалы,
Скалы обтекая,
Перегибая изумрудный стан: —
«Нашла, что славить, бестолочь такая,
Их у меня вон целый океан,
Жемчужных слез!»
И с камня-великана
Швырнула эху чудо-жемчуга.
А эху что?
Как звезды на кукане,
Те жемчуга —
оленю на рога
И —
Верть назад!..
Лишь где-то за Уралом,
А может, где у волжских берегов
Хватилось вдруг —
А их как не бывало,
Хваленых тех,
Дареных жемчугов.
И тише,
Тише…
Мимо той кукушки,
В кукушкин лен,
В пчелиный перегуд.
И ни гугу.
Лишь ушки на макушке —
Лежит и ждет:
Куда еще пошлют?
А там,
А там…
На дальнем небосклоне
Пичужка та — святая простота —
И раз,
И два
Спросила колокольню.
И та молчит, как нет на ней креста.
Молчит — и все.
Насмелилась пичужка
И — в божий храм: спросила образа.
И те молчат.
