Конечно, я не отказал. Но шел месяц за месяцем, а больного мне так и не везли. Прошло 4 месяца. И вновь я услышал по телефону ее взволнованный, но уже извиняющийся голос. Она рассказала, что, согласно контракту, члены сборной страны должны проходить лечение и реабилитацию в клиниках Германии, а затем Швейцарии. За это время спортсмен перенес операцию на шейном отделе позвоночника. Ему поставили пластину, соединив 3 шейных позвонка. Страховка кончилась, а гемипарез остался. Спустя некоторое время они приехали. Я осмотрел спортсмена. Левая сторона тела так и не заработала, хотя он передвигается самостоятельно, подволакивая левую ногу. А рука, тоже левая, была согнута в локте, прижата к телу, а пальцы сжаты в кулак. Естественно, за это время мышцы конечностей заметно атрофировались. Диагностика была сложной. Пришлось дополнительно фиксировать его кисть за ручку тренажера, ногу удерживать руками, чтобы не соскочила с валика. Надо сказать, парень все терпел, но так как его рука и нога не чувствовали боли, приходилось очень точно рассчитывать декомпрессионные нагрузки – нагрузки без осевых воздействий на позвоночник. Со спортсменами, естественно, эти расчеты делать намного легче, чем с детренированными людьми. Их мышцы, даже ослабленные, обладают лучшей структурой. Следовательно, хорошо пальпируются и мгновенно адаптируются к каждому новому силовому движению и упражнению.

Владимир Кожок на реабилитации в Центре доктора Бубновского
Мы работали с ним ежедневно, по 2 часа. После каждого сеанса – обязательная сауна-терапия, массаж со специальным гелем, проверенным на «Дакаре», и, как результат, он смог отжаться на маленьких мячах (причем ноги в выполняемом им упражнении были зафиксированы за верхние блоки). Практически в стойке на руках, разве что большая часть веса тела перенесена через блоки на тренажер. Конечно, для большого спорта он как спортсмен потерян, но как тренер вполне может состояться. Обещал через год приехать на контрольный осмотр… Ни одного нестероидного противовоспалительного препарата за весь курс реабилитации этого спортсмена в нашем Центре применено не было!
Кто-то спросит, прочитав эту книгу: «А что было дальше на «Дакаре»?
В результате «перевертыша» де Роя вторым стал Кабиров. Чагин, не успев сойти с машины, уже стал распоряжаться по хозяйству. У Мардеева слетел масляный шланг. Потерял 10 минут. Никто из наших не «блудил» – дала о себе знать суперслаженная работа штурманов. После гонки постоянно заходили гости – посмотреть на «офис» «КамАЗа». Семен Семенович сделал все, чтобы экипажи не «оскотинились» в условиях пустыни. Душ, плита, холодильник, спальные места, как в СВ-вагоне. Готовили пищу сами. Не удивлюсь, если когда-нибудь появятся сауна и тренажеры, нужные доктору.
Что такое «Дакар» в видении врача?
Это истертые лямками до дыр плечи, бедра и ягодицы у пилотов «боевых» машин.
Это перевернувшаяся и разбившаяся в хлам машина Мардеева, чудом оставшиеся в живых, но получившие тяжелые черепно-мозговые травмы члены его экипажа, эвакуированные, к сожалению, на «большую землю».
Это ужин у костра, приготовленный в казане с шурпой под водку саке, принесенную японцами.
Это песчаные бури и сухпайки в новогодних кульках, выдаваемые хозяевами ралли – французами на пункте питания. Хочешь – ешь, не хочешь – терпи.
Это ночные работы механиков по реконструкции побитых пустыней машин и потери после этапов, порой горькие и обидные, как в случае с экипажем Мардеева. Но без этого не обходится ни один «Дакар».
Это заминированные участки территорий принимающих стран, когда продвижение возможно только по четко отмеченной и охраняемой бедуинами колее.
Я наивно спросил: «Боевые мины?» – на что получил довольно равнодушный ответ Семена Семеновича: «Конечно».
Привыкли они, видишь ли…
Надо помнить:
1. Если врач, едва посмотрев ваши рентгеновские снимки, посылает вас на операцию, забудьте о нем. Найдите другого врача, который просмотрит не только рентгеновские снимки, но и обследует вас полностью, проанализирует подвижность суставов и протестирует мышечную систему на специальных тренажерах, и только тогда примите решение.