Однако вернусь к событиям в Манасе. Странное, какое-то двойственное для меня это было время. Кругом бушевала война. Смерть и горе разгуливали по земле, а я чувствовала себя счастливой. Я знала, что счастье мое недолговечно, что нам очень скоро придется расстаться. Но пока, пусть на короткое время, мы были вместе!
Нельзя сказать, что я совсем не думала о будущем. Думала. Но мысли эти не имели ничего общего с каким-либо недоверием или сомнением в искренности чувств моего Саши. Ему я всегда верила безгранично. Просто знала, что он не способен даже на малейший обман. Но вот писем писать не любил и, как я узнала, редко радовал свою мать весточками о себе. Значит, и мне также придется их ждать неделями и мучиться неизвестностью, когда наступит срок расстаться.
- Ты пойми, - убеждала я его, - для счастья и покоя близкого тебе человека достаточно двух слов: жив и здоров!
- Исправлюсь, - обещал он. - Да и о чем сейчас беспокоиться: в боях мы пока не участвуем. Осваиваем новую технику.
- Это тоже небезопасно. И в любом случае о матери нельзя забывать...
На следующий день после этого разговора Саша пришел ко мне:
- Я сегодня матери написал! И сообщил, что женился.
Все во мне замерло. Тихо и вроде бы спокойно спрашиваю:
- И на ком же это ты женился?
- Как на ком? Да на тебе!
- Неплохо бы и у меня спросить, пойду ли я за тебя.
- А что тут спрашивать? И так все ясно!
Так началась наша семейная жизнь. До поры до времени мы старались не афишировать наши отношения. Не знаю, насколько ловко у нас это получалось, но девчата особенно вопросами не донимали. Однако Вадим Фадеев одним махом разрушил нашу конспирацию.
Как-то под вечер Саша с Вадимом взяли лодку н поплыли вдоль берега Каспия.
- Вадим, хочу поделиться с тобой одной новостью. Знаешь, я люблю Марию и хочу на ней жениться.
Вадим уставился на него ошалело и говорит:
- Ты что, спятил? Война идет. Тебя вполне могут сбить, а она останется одна, да еще чего доброго с ребенком! Война и без тебя вон сколько сирот наплодила. Нет, я тебе жениться не советую.
Но мой будущий муж, единожды приняв решение, уже не отступал от него.
Вадим, с его неуемной, кипучей натурой, бесшабашностью, конечно же, такую сногсшибательную новость долго хранить не мог. Едва вернувшись на берег, он примчался в санчасть. У нас шел прием больных. В комнате было человек тридцать. И вот прямо с порога, ни на кого не обращая внимания, Фадеев спрашивает меня:
- Машенька, меня Сашка Покрышкин прислал узнать: ты его очень любишь?
В комнате - немая сцена. Все смотрят на меня. А я от смущения дар речи потеряла... Тут Вадим понял, что допустил оплошность. Он подошел ко мне, обнял за плечи:
- Машенька, ну что ты так смутилась? Все хорошо! Сашка велел передать, что он тебя очень любит и хочет на тебе жениться.
И тут тишина взорвалась хохотом... Вот так наша "жгучая" тайна вмиг стала всеобщим достоянием.
Конечно, никто Вадима ко мне не присылал. И был он известным шутником и балагуром. Но на этот раз ему почему-то безоговорочно поверили и восприняли новость доброжелательно: Александра Ивановича очень уважали как человека и как летчика.
Вечером, когда пришел Саша, я возмущенно спросила его:
- Ну зачем тебе надо было рассказывать Вадиму о наших отношениях? Ты знаешь, что он выкинул?
- Да уж знаю, он рассказал, как ловко вогнал тебя в краску. Не обращай внимания: он нас с тобой очень любит!
Вадим, как и многие летчики из Сашиного полка, весной 1943 года погиб на Кубани. Он был превосходным и бесстрашным летчиком. Саша всегда был уверен в том, что если бы Вадим не погиб, быть бы ему трижды Героем! Количество сбитых самолетов у них было бы почти одинаковое.
Родился Вадим Фадеев на Волге, в семье учителей. Был хорошо образован, начитан, прекрасно пел. Красив собой: почти двухметрового роста блондин с голубыми глазами. Озорства ради отрастил бороду лопатой.
Вадим бережно хранил выданный ему командующим армией документ - приказ о выдаче ему двойного продовольственного пайка и разрешении на индивидуальный пошив одежды и обуви. Из готового обмундирования ему ничего не подходило - все было мало.
