Как и в Котельниково, в Старой Станице редкий день выдавался без бомбежек, и работы у нас, медиков, хватало. Но как ни уставала я физически, еще мучительнее была постоянная тревога за Сашу и ожидание от него хотя бы коротенькой весточки. В свое время в Манасе я его убеждала почаще писать матери, хотя бы всего два слова: "Жив, здоров". Теперь и мне самой ничего от него, кроме этих двух слов, не нужно!
24 мая 1943 года мы были заняты своей обычной работой. Обслуживали летчиков-штурмовиков. То и дело возвращались с задания прошитые пулеметной очередью Ил-2 и к нам доставляли раненых пилотов. В те дни они вылетали на штурмовку в район Миллерово. Фронтовики знают, какие жестокие бои шли там!
Вдруг появляется в амбулатории наш доктор Дехтярь и обращается ко мне:
- Девочка (ему было уже под пятьдесят, и он всех нас, включая его ровесницу повариху Катю, называл девочками), выйди скорее, я тебе что-то скажу.
Закончив перевязку, я выскочила на крыльцо, подумав, что опять привезли раненых. Посмотрела вокруг - никого. Уже собралась вернуться обратно, как вдруг заметила справа группу людей: начсанслужбы 59-го района авиабазирования полковник Арцимович, медсестра Вера, доктор Дехтярь и с ними какой-то летчик в наброшенном на плечи реглане. Стоит, повернувшись ко мне спиной. Смотрю на него и боюсь поверить...
Но вот летчик оборачивается и... мой Саша! Забыв обо всем, бросилась к нему. Потом, когда мы остались вдвоем, он шутливо заметил, что не ожидал от меня такой прыти.
- Ты почему не писал? - не сдержалась я от упрека.
- Родная моя, если бы ты знала, как я сам ждал твоих писем. Почтальон к нам в эскадрилью уже заходить боялся, так я его замучил. Но адрес-то ваш все время менялся. Идут где-то мои письма к тебе.
Кстати, именно в этот день мне принесли его первое письмо, в котором он поздравлял меня с Новым 1943 годом! Мы так смеялись и радовались.
Однако война редко баловала людей радостью. И в тот раз Саша привез с собой горестную весть: 5 мая 1943 года погиб в неравном бою наш дорогой друг Вадим Фадеев. Казалось, что нет в мире такой силы, которая смогла бы сокрушить такого богатыря. Увы, нашлась.
Этот бой спустя много лет был описан в книгах Александра Ивановича "Небо войны" и "Познать себя в бою". И все-таки я еще раз хочу рассказать о нем со слов мужа.
Основную группу истребителей в тот раз, как обычно, вел Саша. В задачу Вадима и его ведомого Андрея Труда входило прикрытие группы от возможного нападения "мессершмиттов". Вадим и Андрей летели несколько в стороне и выше. В это время подошла большая группа бомбардировщиков Ю-88.
Прежде чем вступить с ними в бой, Саша передал по радио, чтобы Вадим с Андреем пристроились к основной группе. Но они, погнавшись за кем-то, оторвались от остальных и наскочили на двенадцать истребителей противника. Сначала Вадим отвечал. Затем связь с ним прервалась.
Как рассказал потом на аэродроме Андрей Труд, Вадим сбил одного из двенадцати "мессершмиттов", но затем был ранен. Он передал по радио Андрею, что выходит из боя и идет на аэродром. Труд не мог ему помочь, так как был связан боем. Он сделал единственное, что мог: не дал гитлеровским летчикам возможности преследовать Фадеева. Но тот, видимо, был ранен тяжело. Иначе чем можно объяснить, что такой опытный летчик не смог взять правильный курс на свой аэродром, а упал далеко в стороне, в кубанских плавнях?
Саша мне рассказал, как долго он разыскивал наш БАО, неоднократно менявший адрес. Наконец узнал, что мы дислоцируемся под Миллерово, и единственный раз в жизни попросил у командования краткосрочный отпуск. Ему даже предоставили связной самолет У-2. Прилетев на наш аэродром, он первым делом подрулил к "стартеру" (им, кстати, оказался вылеченный мной от фурункулеза водитель), разговорился с ним и, словно бы невзначай, поинтересовался моим времяпрепровождением.
Водитель, узнав, что речь идет обо мне, очень обрадовался, заулыбался и взахлеб стал ему расхваливать меня.
- Как хорошо, что вы к нам прилетели, товарищ капитан! Машенька так волнуется, сколько уже времени ждет от вас писем. Как она вам обрадуется!
