— Зачем ты это делаешь? — пробормотала она, бросив на него настороженный взгляд.
Уверенность, что Роксанна ошибалась, исчезла. Сэл действительно уходила от прямого ответа.
— Потому что я переживаю за тебя. С тех пор как появилась Роксанна и стала спрашивать о Долли Аамес, ты ведешь себя довольно… странно.
— Неправда!
Джек никогда не говорил, что знает о трагедии в жизни Сэл. Однако он часто думал, было ли благоразумным для Сэл держать в тайне столь важную часть своей жизни. Многолетняя забота о людях научила его двум вещам: во-первых, иногда прямой, откровенный разговор о проблеме приносил больше пользы, чем какие-то секреты. И во-вторых, приходит время, когда человек должен начать доверять своим инстинктам, своему чутью.
— Я знаю о твоем прошлом, — мягко произнес он.
Она вновь посмотрела на него, в глазах ее была тревога.
— Твой отец обещал мне, что не расскажет ни единой душе.
— Насколько я знаю, он никогда и не рассказывал. Я смотрел твои старые истории болезни, когда ты была больна, ведь ты сама просила меня позаботиться о тебе, и мне нужно было знать твое медицинское прошлое.
— То есть ты знаешь…
— О твоем муже и ребенке и о несчастном случае. Да. Мне очень жаль.
— Я… я не люблю думать или говорить об этом, — сказала Сэл, аккуратно переложив свои очки. — Это все случилось очень давно. Твой отец предложил мне убежище. Я никогда не оглядывалась назад. И не одобряю твои попытки заставить меня думать о вещах, о которых лучше всего забыть.
Что это значит? Когда он попытался что-то еще спросить, в комнату вошла Роксанна. Ее щеки еще больше порозовели, а в темных глазах было веселье.
Сэл тут же вскочила, воспользовавшись тем, что их прервали, пробормотала насчет помощи на кухне и вышла. Роксанна посмотрела на женщину удивленно, затем взглянула на Джека, и он на мгновение забыл о странном поведении Сэл.
Джек подумал, что Роксанна была одной из таких женщин, которые выглядят по-разному каждый раз, когда на них смотришь. Он не представлял, как ей это удается, но она менялась даже на протяжении одного разговора. Она действительно была предназначена для телевидения.
— Ужин готов, — объявила она с поклоном. А затем прошептала, когда он проходил мимо: — Что случилось с Сэл?
— Ничего, — ответил он.
— Ты ее не обижал?
— Очень смешно.
— Просто спросила. И кстати, твои тетушки говорят, что никогда ничего не слышали о Долли Аамес.
— Долли Аамес, — сказал он, вздохнув. — Мне начинает надоедать эта женщина.
Джордж, водитель тетушек, настоял, чтобы поесть на кухне. Грейс все еще лежала в постели, поэтому Карл взял ужин и присоединился к ней. В результате количество людей за столом значительно сократилось. С Джека не сводили взгляд его тетушки, очаровательная Роксанна и его трехлетняя дочурка. Все внимательно смотрели на него, когда он взял первый кусок мяса. Сэл, казалось, чувствовала себя здесь лишней.
— Вкусно, — произнес он.
Роксанна засияла.
— Цыпленок в кисло-сладком соусе, — сказала она. — Вероника говорит, что это рецепт твоей матери.
— Правда? Я его не помню.
— Твоя мать прекрасно готовила, — произнесла тетушка Сэдди.
— Помнишь ее пюре с чесноком? — добавила тетя Вероника. — Имейте в виду, что это было лет за сорок до того, как все стали класть чеснок во все блюда.
— Мне нравился ее шоколадный торт, — сказал Джек. — Она готовила его каждый год на Рождество, а иногда мы брали его с собой на пикник, когда выезжали на лошадях.
— Я помню тот торт, — сказала Сэдди. — Божественно.
— И моя бабушка всегда делала такой шоколадный торт, что пальчики оближешь, — произнесла Роксанна. — Она клала вишни между слоями.
— Твоя бабушка умерла? — мягко спросила тетушка Вероника.
— Нет. Только в последнее время она серьезно болеет, и мы все очень беспокоимся за нее, но моя бабушка сильная женщина.
Тетушка Сэдди вставила:
— Вероника, а почему бы нам не испечь один из тортов матери Джека для Роксанны?
— О, я… — Роксанна не знала, что сказать.
— Ну, тети… — попытался возразить Джек.
А Джинни закричала:
— Пикник! Да! На лошадях? Ну, пожалуйста. Папочка!
— Какая замечательная мысль, — сказала тетя Вероника. — Джек, почему бы и нет? Роксанна здесь в отпуске, а трудится будь здоров. Это несправедливо.
