— Речь шла не обо мне, — ответил мэр Своуп. — А о твоем призе.
— О моем призе?
— Да, об именной пластинке. Ты занял третье место в конкурсе короткого рассказа. Именно поэтому я попросил тебя заглянуть ко мне. Я не хотел, чтобы кто-нибудь из жюри рассказал тебе об этом раньше меня.
— Рассказал мне о чем?
— Дело в том, что я сам хотел показать ее тебе. Я как раз нес твою награду к себе в кабинет, когда свет погас и ты словно с цепи сорвался. Видишь ли, дело в том, что гравер сделал ошибку в твоем имени: «Кора» вместо «Кори». Я хотел сообщить тебе это перед началом церемонии, чтобы ты не расстроился при вручении награды. Гравер обещал исправить твою пластинку, но сначала он должен срочно изготовить награды для победителей в соревновании по софтболу, и заняться твоим призом он сможет только через две недели. Ты меня понимаешь?
Вот так, горькая пилюля. Еще одна горькая пилюля.
— Да, сэр, — ответил я. Мне было не по себе: правое колено дергало, кажется, оно начало распухать. — Я вас понимаю.
— Ты… принимаешь таблетки от нервов? — наконец спросил мэр.
— Нет, сэр.
Мэр тихо хмыкнул. «Они тебе не помешали бы» — вот что он хотел сказать мне.
— Извините, я вел себя как дурак, — сказал я. — Не знаю, что на меня нашло.
Если мэр и без того считает меня сумасшедшим, интересно, что он скажет, когда увидит, что я сотворил с его шляпой. Я решил не признаваться, пускай увидит все сам.
— Ну что ж, — проговорил мэр с тихим смешком, как бы намекая, что он находит в случившемся и веселую сторону. — Сегодняшний день выдался для меня интересным, Кори.
— Да, сэр. Э-э-э… Мэр Своуп?
— Да?
— Я хочу сказать: не страшно, что на именной пластинке ошибка. Не нужно отдавать ее исправлять граверу.
Это послужит мне отличным наказанием: каждый раз, глядя на свою награду, я буду вспоминать о том, как бросил в мэра стулом и свалил его с ног.
— Не говори ерунды. Ее обязательно исправят.
— Понимаете, мне почему-то хочется, чтобы пластинка осталась такой, как сейчас, без исправлений, — сказал я мэру, постаравшись, чтоб мой голос звучал твердо.
Вероятно, у меня это получилось, потому что мэр ответил:
— Ну хорошо, Кори, если ты настаиваешь, пусть так и будет.
Потом он сказал мне, что должен идти: его ждет горячая ванна с английской солью, и мы с ним увидимся на церемонии награждения победителей литературного конкурса. Когда я повесил трубку, мне пришлось объяснять маме, почему я вдруг решил, что мэр Своуп собирается меня убить. В ходе этих объяснений в кухне появился пришедший с работы отец. По всем правилам, мне полагалось наказание за эту глупую выходку, но родители просто отправили меня в мою комнату, куда я, собственно, и так собирался удалиться.
Оказавшись у себя, я занялся изучением двух перышек. Оба зеленые, но разные. Одно яркое, другое мягких тонов. Одно большое, другое поменьше. Взяв со стола перышко, найденное на берегу озера Саксон, я положил его на ладонь и как следует рассмотрел через увеличительное стекло. Возможно, Шерлок Холмс мог бы извлечь из него какую-то информацию, но я по своим способностям к дедукции стоял гораздо ниже даже его друга доктора Ватсона.
Мэр Своуп был тем самым человеком в зеленой шляпе, которого я видел во время наводнения. Его «нож» оказался специальным приспособлением для чистки курительной трубки. Что у него могло быть общего с неизвестным, которого, как мне показалось, я видел на опушке леса, или с мертвецом на дне озера? Одно я знал точно: в лесу у озера Саксон не водятся птицы с изумрудно-зеленым оперением. Тогда откуда там могло взяться перо?
Я отложил в сторону перо из шляпы мэра, намереваясь вернуть его позже, хотя в глубине души знал, что этого никогда не случится, а перо с озера Саксон убрал обратно в коробку с белой совой, которую снова спрятал в один из семи волшебных ящиков.
В ту ночь мне вновь снились четыре девочки-негритянки, одетые так, словно собрались в церковь. На мой взгляд, младшей из них было не больше десяти-одиннадцати лет, трем другим — около четырнадцати. На этот раз они стояли под зеленым, в густой листве, деревом, оживленно переговариваясь. Две из них держали в руках Библии. О чем они говорили, я не разобрал. Внезапно одна из девочек рассмеялась, а за ней засмеялись ее подруги. Их смех журчал в моих ушах, будто вода в ручье. И тут последовала вспышка такой невиданной силы, что мне пришлось зажмурить глаза. Оказалось, что я стою в эпицентре урагана; горячий ветер рвет с меня одежду и развевает волосы. Вновь открыв глаза, я обнаружил, что четыре чернокожие девочки куда-то исчезли, а дерево лишилось всех своих листьев.
