И снова в глазах мистера Притчарда появился лед.
— Дело в том, что мистер Такстер-старший очень несговорчив. Он всегда был против того, чтобы молодой хозяин Вернон занимался писательским трудом. До недавнего времени он категорически возражал, чтобы в библиотеке Зефира хранились экземпляры книги его сына «Луна — моя госпожа».
— И что же заставило его изменить свое мнение? — поинтересовалась мама.
— Время и обстоятельства, — ответил мистер Притчард- Мистеру Такстеру стало совершенно ясно, что молодой хозяин Вернон не имеет склонности к бизнесу. Как я уже сказал, у мистера Вернона очень тонкая и чувствительная натура.
Лед в глазах мистера Притчарда мало-помалу растаял, он сощурился и даже попытался изобразить некое подобие улыбки.
— Прошу прощения, но я не хотел докучать вам рассказом о заботах семейства, которому я служу. Мне нужно дать определенный ответ молодому хозяину Вернону. Могу ли я сообщить ему, что юный Кори Маккенсон принимает его приглашение?
— Только если кто-нибудь из нас будет вместе с ним, — ответил Притчарду отец. — Мне всегда хотелось повидать дом Такстеров изнутри.
Отец вопросительно взглянул на маму:
— Ты не будешь возражать?
Мама размышляла примерно минуту. Я видел, как она обдумывает окончательное решение: вот она закусила нижнюю губу, что обычно означало «нет», вот слегка подергивается правый уголок ее рта, — свидетельство того, что она склоняется к положительному ответу.
— Да, — сказала мама со вздохом.
— Что ж, прекрасно. — На этот раз улыбка на лице мистера Притчарда была искренней. По-видимому, наше согласие его обрадовало. — В соответствии с отданным мне распоряжением в субботу, в шесть тридцать, я заеду за вами на машине. Вы не возражаете, сэр?
Вопрос был адресован мне. Я заверил мистера Притчарда, что это будет здорово.
— В таком случае до встречи.
Отвесив нам виртуозный поклон, при котором спина казалась абсолютно прямой, мистер Притчард прошествовал к своему облаченному в черный атлас лимузину. Звук мотора, когда он его заводил, напоминал тихую музыку. Мистер Притчард отъехал от нашего дома и, свернув на следующем перекрестке, покатил в гору по изгибу Темпл-стрит.
— Надеюсь, все пройдет спокойно, — сказала мама, когда мы вернулись в дом. — От книги Вернона у меня мурашки по спине бегали.
Снова усевшись в кресло, отец продолжил читать отложенную газету с новостями спорта. Заголовки были посвящены грядущей встрече футбольных команд Алабамы и Оберна, хиту осеннего сезона.
— Всегда хотел взглянуть, как живет старина Мурвуд, — повторил отец. — Думаю, другая возможность мне вряд ли представится. Для Кори это тоже будет полезно: он сможет поговорить с Верноном о ремесле писателя.
— Кори, надеюсь, ты не собираешься писать такие же жуткие романы, как книга Вернона? — с тревогой спросила мама. — Эту книжку было тем более странно читать, что казалось, будто все ужасы и кровь специально туда вставлены, им там не место. Если бы не это убийство, то получилась бы милая такая книжка о тихом провинциальном городке.
— Убийства иногда случаются, — подал голос отец. — Кому, как не нам, это знать.
— Я не спорю, но неужели книги просто о жизни читаются с меньшим интересом? И этот обагренный кровью мясницкий тесак на обложке… я бы и не притронулась к этой книге, если бы не имя Вернона Такстера на обложке.
— Жизнь — это не только розы, но и шипы. — Отец снова отложил свою газету. — Хотелось бы познать жизнь только с лучшей ее стороны, но в ней столько же радости и порядка, сколько хаоса и боли. Хаоса, пожалуй, даже значительно больше, чем порядка. И если человек начинает это понимать, — отец слегка улыбнулся, не сводя с меня печальных глаз, — значит, он повзрослел.
Замолчав, он снова развернул газету и углубился в статью о футбольной команде Оберна. Но вскоре отца посетила новая мысль, и он опять отложил газету.
— Знаешь, Ребекка, что мне кажется особенно странным? Видела ли ты хотя бы раз за последние два-три года Мурвуда Такстера? В банке, в парикмахерской, да где угодно?
— Нет, не видела. По правде сказать, я даже не знаю, как он выглядит.
— Такой тощий высокий старикан. Всегда ходит в черном костюме и темном галстуке-бабочке. Я точно помню, что однажды видел Мурвуда, но тогда я был еще мальчишкой. И уже тогда Мурвуд казался мне старым и каким-то высохшим. После того как у Мурвуда умерла жена, он почти перестал выходить из дому. Но хотя бы пару раз за эти годы мы должны же были его видеть, как ты считаешь, Ребекка?
