— Нет, — ответила Леди. — Кажется, ничего такого я никогда не видела.
— А вот мне они постоянно снятся. Не то чтобы каждую ночь, но часто. Что бы это значило, вы не можете сказать?
— Это тоже лоскутки одеяла, — сказала Леди. — Скорее всего, это нечто такое, что ты уже знаешь, но еще не знаешь, что ты это знаешь.
— Простите?
— Возможно, причина не в духах умерших, — объяснила Леди, — а в тебе самом, в том, о чем ты постоянно думаешь, пытаясь понять.
— А-а, — проговорил я.
Вот почему Леди видит сны моего отца, а не мои сны: ведь мои сны не призраки прошлого, а тени будущего.
— Скоро у нас в Братоне откроется музей, приходите, когда он будет готов, — сказала Леди маме. — Мы собрали деньги на строительство Центра отдыха и развлечений. Работа закончится через пару месяцев. В музее будет интересная экспозиция.
— Я слышала об этом, — сказала мама. — Желаю вам всяческих успехов.
— Спасибо. Я сообщу, когда состоится церемония открытия. А вам, мистер Маккенсон, советую хорошенько подумать о том, что я сказала.
Леди протянула отцу свою руку в фиолетовой перчатке, и тот осторожно ее пожал. Может быть, он и боялся Леди, но прежде всего он был джентльменом.
— Если надумаете прийти, вы знаете, где я живу.
Леди вернулась к своему мужу и мистеру Дамаронду, и они втроем вышли в теплую безветренную ночь. Мы вышли следом за ними и видели, как они уехали — не на «понтиаке», украшенном горным хрусталем, а на простом «шевроле» голубого цвета. Несколько человек, присутствовавших на церемонии, все еще стояли на тротуаре и разговаривали. Они воспользовались случаем, чтобы еще раз сказать мне, как им понравилось мое сочинение и как здорово я его прочитал.
— Продолжай в том же духе, у тебя отлично получается! — весело бросил мне мистер Доллар, а потом сказал кому-то не без хвастовства: — А знаешь, этот парень — мой постоянный клиент. Да, сэр, я стригу его уже мною лет!
Мы отправились домой. Я держал свою наградную пластинку на коленях, стискивая ее обеими руками.
— Мама, — спросил я, — что за музей должен открыться в Братоне? Там будут показывать кости динозавров и тому подобное?
— Нет, — ответил отец. — Это будет музей гражданских прав. Если я правильно понял, там будут разные письма, документы, фотографии.
— Как я слышала, всякие предметы времен рабовладения, — вставила мама. — Ножные кандалы, клейма и тому подобное. Лизбет Сирс рассказывала, что Леди продала свой «понтиак» и вложила деньги в это строительство.
— Не думаю, что это обрадует парней, которые сожгли крест во дворе Леди, — подал голос отец. — Клан еще обязательно скажет свое слово, я уверен.
— Я думаю, музей в Братоне — хорошее дело, — сказала мама. — Для того чтобы представлять, что ждет тебя впереди, нужно знать, откуда ты пришел.
— Да, могу вообразить, какое будущее готовит Клан обитателям Братона, — заметил отец, сбрасывая скорость перед поворотом на Хиллтоп-стрит.
Сквозь ветви деревьев я увидел огни в окнах Такстеров.
— А у нее крепкое пожатие, — сказал отец, словно обращаясь к самому себе, — у этой Леди.
Но мы и так знали, о ком он говорит.
— Сильная рука. Мне показалось, что она смотрит прямо в душу и я ничего не могу от нее скрыть…
Внезапно отец замолчал — видимо, осознал, что мы его слышим.
— Я могу сходить вместе с тобой, — предложила мама, — если ты все-таки соберешься поговорить с Леди. Я буду рядом все это время. Она хочет тебе помочь. Думаю, тебе стоит согласиться.
Отец молчал. Мы уже почти добрались до дома.
— Хорошо, я подумаю, — сказал он.
Это означало, что он больше ни слова не желает слышать о Леди.
Отец знал, где живет Леди, и, возможно, собирался попросить ее о помощи в изгнании призрака, взывавшего к нему со дна озера Саксон, но был пока не готов к этому. Будет ли он когда-нибудь готов, согласится ли пойти к Леди, я не знал. Первый шаг должен был сделать он сам: никто не мог принудить его к этому. А меня сейчас заботило другое: навязчивый сон о четырех девушках-негритянках, втрескавшаяся в меня по уши Демон и предстоящая борьба с Луженой Глоткой. К тому же я собирался писать что-то новое, но в голову ничего не шло.
