- Лихо нынче буржуям придётся, - сказал кто-то.
- Сворачиваем в парк, вылезайте, - объявила кондукторша.
Снова Владимир Ильич и Эйно Рахья шагали ночными пустынными улицами. На юнкеров не нарваться бы!
И вот как раз послышался цокот копыт по булыжнику. Два юнкера верхами:
- Пропуск!
Один туго натянул поводья. Конь, заломив шею, вздыбился.
- Пропуск! - требовал юнкер, тесня конём Эйно Рахью.
На старика юнкера не обратили внимания. Чего с деда взять? Держась за подвязанную щёку, дед просеменил мимо вздыбленной лошади.
- Какой такой пропуск? - притворяясь простачком, отговаривался Эйно Рахья, стараясь выиграть время, пока Ленин уйдёт. - Знать не знаю, где и добывать-то его. Да зачем? Без пропуска человека рабочего видно.
Юнкер с ругательством занёс над головой Рахьи нагайку.
- Брось ты его, - крикнул другой.
Они ускакали. Эйно Рахья бегом поспешил догонять Владимира Ильича. Он уже револьвер в кармане нащупывал. Не снёс бы нагайки.
- Спасибо, - коротко сказал Владимир Ильич.
Огромное поле перед Смольным, перерезанное мостовой, поросшее тощими деревцами и редким кустарником, было людно и шумно. Горели костры. Стреляли в небо пучками огненных искр. Солдаты топтались у костров, грелись. Один за другим подъезжали грузовики. Соскакивали с грузовиков вооружённые матросы и рабочие. Валом валили в Смольный. Господских пальто и фетровых котелков было не видно. Всё простой люд.
Доносилась с поля команда:
- Отряд, стро-ойсь!
Слышались зовы:
- Путиловцы где? Откликнитесь, путиловцы!
- Братцы, семянниковцев не видели?
Толпа гудела. Всё поле было в движении. Возле Смольного стояли орудия. Часовые караулили входы. Окна всех трёх этажей длинного здания Смольного ярко светились. Величественно было это зрелище освещённого Смольного и возбужденных, с горящими глазами, людей. За спинами щетинились дула винтовок.
У Владимира Ильича сильно билось сердце. Настал день, ради которого он жил.
Их пропустили в Смольный. Для входа в Смольный у Эйно Рахьи нашлись пропуска.
Владимир Ильич, в распахнутом пальто, руки в карманы, забыв о дедовском парике, стремительно прошёл коридором, людным и тесным от ящиков с патронами и штабелей винтовок. Взбежал на третий этаж, в комнату Военно-революционного комитета.
Члены комитета все были в сборе. Шло заседание. Кто стоял, кто сидел. Секретарь писал протокол. Вот уже полсуток шло заседание. Обсуждали план выступления.
Непрерывно вбегали связные Красной гвардии, воинских частей и заводов.
Ленин вошёл. Снял кепку. Вместе с кепкой снялся парик. Навсегда. Отслужил службу.
- Ленив! - узнали все.
Председатель Военно-революционного комитета Николай Ильич Подвойский, исхудалый, с воспалёнными от недосыпаний глазами, кинулся к Ленину:
- Владимир Ильич!
Как он обрадовался приходу Владимира Ильича! Будто силы и смелости прибыло с Лениным. Подвойский нетерпеливо ждал, что он скажет.
- Промедление смерти подобно! - быстро, решительно сказал Владимир Ильич. - Надо захватить телеграф, телефонную станцию, вокзалы, мосты. Без промедления. Сейчас. В эту ночь.
Связные вбегали в комнату, где помещался Военно-революционный комитет, штаб революции, куда пришёл Ленин.
- Ленин пришёл! Ленин! - полетело по Смольному.
Связные входили и получали приказы. Военно-революционный комитет приказывает: занять телеграф, телефонную станцию, вокзалы, мосты. Занять все правительственные учреждения.
- Красная гвардия, строить-ся! - гремело на поле перед Смольным.
Горели костры. Грузовики, полные вооружённых рабочих, уезжали в мрак и ненастье октябрьской ночи. Уходили солдаты и матросы.
В ночь с 24 на 25 октября вооружённой пролетариат и революционные войска взяли в свои руки Петроград, столицу России.
Великая Октябрьская социалистическая революция совершилась.
ЗИМНИЙ ВЗЯТ
А Временное правительство со своими защитниками засело в Зимнем дворце. Зимний дворец одним фасадом выходит на Неву. Другой фасад смотрит на громаднейшую Дворцовую площадь. Белые колонны и статуи украшают дворец. По карнизам высятся колоссальные фигуры и вазы. Золочёный орёл распахнул крылья над башней, а раньше ещё развевался на мачте императорский штандарт.
