Мясо мы лопали с хлебом, запивали пивком, дающем вечную тему для разговоров. Понятно, какую тему - пиво любой марки, купленное у нас в стране, с каждой новой покупкой становится все хужее и хужее...
- Значит, не взяли твой опус? - вдруг переменил тему разговора Алиган. Понятное дело - мясо съедено, пиво - выпито, можно и рискнуть меня посердить...
- Не взяли... - после жирной еды я добрею, да и запах, приятный запах жаренного мяса со специями, даже запах на кухне благоприятствовал спокойному, безмятежному настроению, посему мой голос звучал уже благожелательно, - Так что остаюсь я, дружок, в начинающих авторах!
- Кстати, ты не рассказывал... А давно ты начал?
- Что начал?
- Да - писать?
- Где-то, без малого, лет семьсот...
- Наверное, случилась какая-та замечательная история?
- Да нет, ничего особенного, просто мне посоветовали...
- Расскажи! - Али расположился за столом поудобнее, упершись подбородком в ладони. Сколько раз ему говорить - ставить на стол локти признак плохого воспитания!
- Я познакомился тогда с одним поэтом, очень знаменитым автором, его до сих пор вспоминают... Иногда... - я задумался, погружаясь в воспоминания, из коих был вытолкнут, получив тычок от собственного воспитанника, - Я те попихаюсь!
- Ты ж рассказывал, что познакомился с поэтом...
- Да, с поэтом... Тот писал такие толстые книги, сплошь стихами. Потом все переняли у него эту моду...
И даже содержание... Это сейчас считается, что коли пишешь сказку, где у героя длинный нос, а кто-то успел придумать другого длинноносого мальчика - так уж и плагиат сразу. А в те времена не слишком темного средневековья даже сюжеты повторяли полностью - соревновались, кто лучшие стихи напишет на заданную тему. А этот - был, вроде как законодатель, что ли... Напишет одну книгу на арабском, другую - на фарси, третью... Так вот, я, по простоте душевной, решил - автор, мол, нуждается в новых сюжетах и рассказал поэту одну замечательную историю. Ты слушаешь?
- Ага!
- Жил-да-был один человек, звали его Шапур. Родился он в долине реки Ганг, грязная и вонючая такая река, правда - священная... Но еще ребенком был увезен отцом - богатым торговцем - в страны арабские. Отец потерял все свои деньги и умер, когда Шапуру не было еще и пяти лет. Детство у него было нелегкое, впрочем, как и положено в таких случаях... Счастье рабства он на своей шкурке не испытал, но и достатка, да чего там достатка - даже еды вдоволь ни разу не видывал. Но повезло, устроился, в конце концов, в услужение, хозяева не злые попались, прожил... И вот обнаружилась у него одна особенность, как раз в тот период, когда мальчик начинает превращаться в юношу. Все раны, полученные подростком, не просто заживали - от них даже рубцов не оставалось. Но это так - вроде как и не особенно удивительно было - встречаются же люди, на которых все заживает, как на собаке... Странность началась, когда в тринадцать лет мальчишке по случайности топором палец на ноге отрубили. Так вот, этот самый палец у него снова отрос. Через неделю.
А тут еще на носу "маленькая свадьба" - возраст подошел обрезание...
Того... Ну, сделали все по обычаю... А через неделю Шапур - вроде как уже и не мусульманин - недостающий кусочек кожи у него заново отрос!
- Круто! - заявил Али со знанием дела.
- Бивиса с Батхедом насмотрелся?
- А что, клевые мультики... - Алишке действительно нравился сериал про двух недоделанных американских подростков, - Сам ведь иногда смотришь!
- Так то - иногда...
- Ты давай, не отлынивай, рассказывай дальше! - напомнил мне Алиган.
- Дык - сам же и перебил!
- Больше не буду...
- Так вот, мой юный друг, - протянул я сладким голосом, пародируя какую-то телепередачу. Перестарался - голос оказался настолько приторным, что Алишка аж поморщился, - продолжу свой рассказ. Паренек был умен да хитер - никому ничего не сказал. Однако ж юному Шапуру запали в память два факта - то, что у него все обрезанное отрастало, и то, что принимая мусульманство, получаешь немало подарков. А тут еще один франк вздумал принять ислам - так его торжественно одарили и деньгами, и подарками. Даже женой, кажись...
