– Послушай, Миллс, ты правда не понимаешь? – вскинула брови Эмма и загадочно улыбнулась.
– Свон, я не собираюсь заниматься с тобой сексом, каждый раз, когда мы оказываемся в кровати. Он мне безумно нравится, но лично я могу просто спать или лежать в твоих объятьях, – улыбаясь, ответила Миллс.
– Ты не будешь заниматься со мной любовью, – подчеркнула последнее слово Свон, – каждый раз? – и показательно надула губы.
– Эм, хватит, ты прекрасно поняла, что я хотела сказать. Мне очень нравится заниматься с тобой любовью, и я готова заниматься ей круглосуточно, – притягивая к себе Эмму, сказала Миллс.
– Как же легко тебя можно вывести, – усмехнулась Свон и жадно поцеловала Миллс в губы.
Реджина отстранилась, – кто-то хотел хорошо отдохнуть?! Поэтому, ты сейчас идешь в душ, а потом, надев любую из моих футболок, ложишься в кровать, при этом обняв меня, – разъяснила брюнетка.
– Научилась у Джонса? – спросила Свон и встала с кровати.
– А как же! Он же меня весь вечер учил этому, – смеясь, ответила Миллс.
– О, нет! – воскликнула Эмма и, взявшись за голову, стала ходить взад вперед, – за что мне это? – поднимая руки вверх вместе с взглядом, продолжала паясничать Свон.
– Свон, иди в душ, – смеясь над девушкой, сказала Реджина.
– О, нет, о нет! – ворчала себе под нос блондинка и скрылась за дверями ванной.
Реджина еще несколько минут не могла успокоить смех, вызванный у нее поведением Эммы. Но услышав звук воды, усмехнулась и, взяв свежую газету, погрузилась в ее чтение.
Выйдя из ванной, Эмма была окутана одним лишь полотенцем, окинув взглядом сосредоточенное лицо брюнетки, Свон не могла не улыбнуться. Этой женщине идет абсолютно все. И яростный взгляд, подправленный гневом, и заливистый смех, и даже обиженное выражение лица, а сосредоточение просто вызывало умиление у Свон.
Она подошла ближе к кровати, привлекая к себе внимание и держа одной рукой полотенце, обернутое на ней.
Миллс сразу заметила появление Эммы, и немного отклонив газету, проследила за всеми действиями девушки.
– Майку можешь взять в шкафу на третьей полке.
Свон проигнорировала это предложение и, облизнув губы, отвернулась к Миллс спиной и, медленно стянув с себя полотенце, стала протирать им влажные волосы.
Реджина следила за всеми соблазнительными движениями блондинки. Возбуждение постепенно накатывало на Миллс.
– Эм, хватит издеваться. Ты знаешь, что я сейчас не сдержусь, – процедила брюнетка.
– Да… – протянула Свон и ехидно улыбнувшись, повернулась к Миллс, – как скажешь, – ответила блондинка и в таком виде залезла под одеяло к Реджине.
– Свон, ты специально издеваешься надо мной? – поворачиваясь полностью к девушке, громко выдохнув, спросила Реджина.
– Нет, я ложусь спать, – спокойно ответила блондинка, смотря в глаза Реджины, – кто-то хотел моих объятий? – подмигнула Эмма Миллс и, притянувшись к брюнетке, обвила руками ее талию.
– Какая же ты, – процедила Миллс. Но собрав всю свою волю, которую могла найти лежа в постели с любимой, сексуальной, обнаженной девушкой, легла, уткнувшись лицом в шею Свон. Нежно провела языком по коже, – спокойно ночи, любимая.
– Спокойной ночи… – дрожащим от возросшего возбуждения голосом проговорила блондинка, как только почувствовала влажный язычок на своей шее и, откинув от себя не нужные мысли и восприятия сильнее прижала к себе любимую и, вдохнув приятный аромат, закрыла глаза.
Воркенсон несколько раз постучалась в номер Реджины, но дверь ей так никто и не открыл. Вспомнив о запасном ключе, который она вчера забрала у Гордона, воспользовалась и вошла в номер.
– Миллс. Реджииииии, – крикнула девушка. Но на ее зов, так никто и не откликнулся.
Поэтому она, не раздумывая, пошла в спальню. Зайдя туда, она увидела спящих в обнимку Свон и Миллс. Улыбнувшись, она подошла к кровати и начала нежно водить по плечам то одной девушки, то другой. Миллс ни как не реагировала на прикосновения, а на лице Эммы появилась нежная улыбка. Поэтому Воркенсон, недолго думая, переключила свое внимание на Эмму, проводя рукой по обнаженной спине.
Эмма, почувствовав нежные прикосновения на своей спине и широко улыбнувшись, проснулась, но глаза открывать не стала, ей были приятны эти еле ощутимые прикосновения, как ей думалось любимой.
