Именно в эту минуту мистер Пексниф и поднялся во второй раз со стула. Именно в эту минуту обе мисс Пексниф приняли такой вид, как будто бы трех мисс Чезлвит вовсе не было, — не то что здесь в комнате, а вообще на свете, — а три мисс Чезлвит равным образом перестали замечать существование обеих мисс Пексниф.
— Следует пожалеть, — сказал мистер Пексниф, вспоминая кулак мистера Спотлтоу и мысленно прощая обидчику, — что наш друг так поспешил удалиться, хотя даже и тут мы можем себя поздравить, поскольку это дает нам лишнюю уверенность, что он полагается на нас во всем, что бы мы ни сказали и ни сделали в его отсутствие. А ведь это весьма утешительно, не правда ли?
— Пексниф, — произнес Энтони, который с самого начала так и ел глазами все общество, — не будьте лицемером.
— Чем, уважаемый сэр? — переспросил мистер Пексниф.
— Лицемером.
— Чарити, душа моя, — сказал мистер Пексниф, — не забудь напомнить мне нынче, когда я буду брать свечу на ночь, чтобы я особенно усердно помолился за мистера Энтони Чезлвита, который был несправедлив ко мне.
Эти слова были сказаны самым кротким голосом и в сторону, как будто они предназначались только для ушей его старшей дочери. Затем он продолжал безмятежным топом человека, который черпает бодрость в сознании, что совесть у него чиста:
— Так как все наши мысли сосредоточены на нашем любезном, но недобром родственнике, и так как он, можно сказать, недоступен для нас, то мы собрались сегодня поистине как бы на похороны, с той лишь разницей, к счастью, что в доме нет покойника.
Решительная особа отнюдь не была уверена, что это уж такое счастье. Напротив.
— Не смею спорить, сударыня! — отвечал мистер Пексниф. — Но как бы то ни было, мы все собрались; а собравшись, нам необходимо подумать: возможно ли какими-нибудь дозволительными средствами…
— Ну, вы не хуже моего знаете, — прервала его решительная особа, — что все средства дозволительны в таких случаях, не правда ли?
— Прекрасно, сударыня, прекрасно, — возможно ли какими бы то ни было средствами — я повторяю: какими бы то ни было средствами — открыть глаза нашему высокочтимому родственнику на заблуждение, в котором он находится? Возможно ли ознакомить его какими бы то ни было средствами с истинным характером и целями молодой особы, чьи странные, весьма странные отношения к нему, — тут мистер Пексниф понизил голос до внушительного шепота, — поистине бросают тень позора и стыда на всю нашу семью и которая, как мы знаем, — тут он снова повысил голос, — иначе для чего же она стала его спутницей? — таит в душе самые низкие замыслы, рассчитывая на его слабость и на его имущество.
По этому пункту все родственники, не соглашавшиеся ни в чем другом, выразили единодушное согласие. Боже правый, можно ли допустить, чтобы она покушалась на имущество дядюшки! Решительная особа высказалась за то, чтобы отравить ее; все три дочки за то, чтобы посадить ее в исправительный дом на хлеб и на воду; кузина с зубной болью предлагала каторгу; обе мисс Пексниф советовали розги. И только один мистер Тигг, который, не смущаясь своей крайней обтрепанностью, чувствовал себя здесь в некотором роде на положении дамского кавалера, вследствие украшения на верхней губе и шнуров на венгерке, усомнился в дозволительности всех этих мер; но и он только подмигнул всем трем девицам Чезлвит с нескрываемым восхищением, в котором проскальзывала чуть заметная ирония, словно говоря:
«Вы что-то уж слишком к ней придираетесь, милые мои барышни! Честное слово, слишком!»
— Так вот, — продолжал мистер Пексниф, скрестив оба указательных пальца особенным манером, одновременно и умиротворяющим и убедительным: — Я не хочу, с одной стороны, заходить слишком далеко, утверждая, будто она заслуживает, чтобы к ней применили все те меры, которые тут были предложены с такой настойчивостью и игривостью (одна из его витиеватых фраз); с другой стороны, я ни в коем случае не намерен подвергать сомнению наличие у меня обыкновенного здравого смысла, утверждая, будто она их не заслужила. Я хотел бы только заметить, что, по-моему, могут быть приняты некоторые практические меры, для того чтобы заставить нашего уважаемого… позволено ли мне будет сказать — высокочтимого родственника?..
