Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена - страница 16

, бывший автором специальной книги в пять шиллингов об акушерской помощи, где он не только излагал промахи повивальных бабок, — — но и прибавил еще описание многих любопытных усовершенствований для быстрейшего извлечения плода при неправильном положении ребенка и в случае некоторых других опасностей, подстерегающих нас при нашем появлении на свет; — несмотря на все это, моя мать, повторяю, непреклонно решила доверить свою жизнь, а с нею вместе и мою, единственно только упомянутой старухе и больше никому на свете. — Вот это я люблю: — если уж нам отказано в том, чего мы себе желаем, — — никогда не надо удовлетворяться тем, что сортом похуже; — ни в коем случае; это мизерно до последней степени. — Не далее как неделю тому назад, считая от нынешнего дня, когда я пишу эту книгу в назидание свету, — то есть 9 марта 1759 года, — — моя милая, милая Дженни, заметив, что я немножко нахмурился, когда она торговала шелк по двадцати пяти шиллингов ярд, — извинилась перед лавочником, что доставила ему столько беспокойства; и сейчас же пошла и купила себе грубой материи в ярд шириной по десяти пенсов ярд. — Это образец такого же точно величия души; только заслуга моей матери немного умалялась тем, что она не шла в споем геройстве до той резкой и рискованной крайности, которой требовала ситуация, так как старая повитуха имела все-таки некоторое право на доверие, — поскольку, по крайней мере, ей давал его успех; ведь в течение своей почти двадцатилетней практики она способствовала появлению на свет всех новорожденных нашего прихода, не совершив ни одного промаха и не зная ни одной неудачи, которую ей можно было бы поставить в вину.

Эти факты, при всей их важности, все же не совсем рассеяли кое-какие сомнения и опасения, шевелившиеся в душе моего отца относительно сделанного матерью выбора. — Не говоря уже о естественных чувствах человечности и справедливости — или о тревогах родительской и супружеской любви, одинаково побуждавших его оставить в этом деле как можно меньше места случайности, — — он сознавал особенную важность для него благополучного исхода именно в данном случае, — предвидя, сколько ему придется изведать горя, если с его женой и ребенком приключится что-нибудь неладное во время родов в Шенди-Холле. — — Он знал, что свет судит по результатам и в случае несчастья только прибавит ему огорчений, свалив на него всю вину. — — «Ах, боже мой! — Если бы миссис Шенди (бедная женщина!) могла исполнить свое желание и съездить для родов в Лондон, хотя бы не надолго (говорят, она на коленях просила и молила об этом, — — по-моему, принимая во внимание приданое, которое мистер Шенди взял за ней, — ему было бы не так уж трудно удовлетворить ее просьбу), — и она сама и ее ребенок, верно, были бы живы и по сей час!»

На такие восклицания не найдешь ответа, и мой отец знал это, — но то, что его особенно волновало в этом деле, было не только желание оградить себя — и не исключительно лишь внимание к своему отпрыску и своей жене: — у моего отца был широкий взгляд на вещи, — — и в добавление ко всему он принимал все близко к сердцу еще и в интересах общественного блага, он опасался дурных выводов, которые могли быть сделаны в случае неблагоприятного исхода дела.

Ему были прекрасно известны единодушные жалобы всех политических писателей, занимавшихся этим предметом от начала царствования королевы Елизаветы и до его времени, о том, что поток людей и денег, устремляющихся в столицу по тому или иному суетному поводу, — делается настолько бурным, — что ставит под угрозу наши гражданские права; — хотя заметим мимоходом, — — поток не был образом, который приходился ему больше всего по вкусу, — любимой его метафорой здесь был недуг, и он развивал ее в законченную аллегорию, утверждая, что недуг этот точь-в-точь такой же в теле народном, как и в теле человеческом, и состоит в том, что кровь и жизненные духи поднимаются в голову быстрее, чем они в состоянии найти себе дорогу вниз, — — кругообращение нарушается и наступает смерть как в одном, так и в другом случае.