Глава 7
НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ИЗВИНЕНИЙ
22:23
Поддавшись панике, мой разум начинает запутывать меня. Кажется, что стены приближаются, и становится труднее дышать, словно я бегу без кислорода. Это только в моей голове, и это не останавливает капельку пота, скатившуюся по виску. Я вздыхаю и упираюсь щекой о колено, а затем раскачиваюсь взад-перед.
Следующий логичный план и моя последняя надежда – просто сидеть здесь и ждать, пока не стихнет музыка, а затем возобновить свою шумовую попытку обнаружения, когда команда понесет наверх пакеты с украшениями. А может парочка любителей вечеринок забредет в поисках уединенного местечка для быстрого перепиха и откроет дверь. На что можно только надеяться. С моей дерьмовой удачей это будет Ферро с очередной шлюшкой.
Я не знаю, как долго здесь сижу, раскачиваясь взад-перед, пока музыка резко не смолкает посреди песни. Это еще не может быть окончание вечеринки. Возможно, какой-то технический сбой с акустической системой. Прижав ухо к двери, я слушаю и жду, но музыка не начинает играть снова. Меня охватывает всплеск надежды. Это мой шанс. С выключенной музыкой, я должна кричать так громко, как могу. Они должны меня услышать.
Вскочив, я барабаню руками в металлическую дверь. Как только моя рука соприкасается с металлом, я кричу, или хриплю. Голос пропал. Я издаю ужасные звуки троллей, как если бы козел бродил по моему мосту. Прижимая руки к груди, я замираю.
Я слышу людей, но не такой шум, как раньше. По позвоночнику пробегают мурашки, и я прижимаюсь ухом к двери, пытаясь получше прислушаться.
Через толстый металл я слышу крики, от которых я промерзаю до костей. Люди кричат не оскорбления или мат, это леденящие кровь крики паники и страха. Там происходит что-то ужасно неправильное. Боже. Я прижимаю руки к груди и отхожу от двери, широко раскрыв глаза.
Образ массового убийцы в хоккейной маске, размахивающего бензопилой, врывается в мои мысли. Но это смешно. Не слышно выстрелов. Если я слышала музыку, то услышала бы, если бы кто-то обезумел и стрелял. Нет, это что-то другое. Что-то хуже.
Я лихорадочно оглядываюсь, пытаясь найти хоть что-то, чем я могла бы подпереть дверь, но здесь нет ничего, кроме пары коробок с бумагой, исписанной рецептами. Крики снизу усиливаются, быстрее разгоняя кровь по венам. Я слышу, как сердце бьется в ушах.
Если люди кричат, если что-то случилось, значит приедут копы. Если сюда придут копы, то я – труп. Моя задница окажется за решеткой за организацию рэйва, а отец получит тонну штрафов. А что еще хуже, они и его в тюрьму упекут. Спрятав лицо в ладонях, я судорожно вздыхаю и пытаюсь сложить все воедино. Это сделала я. Что бы ни случилось, это моя вина, и я возьму ее на себя. Они не повесят это на папочку или кого-то еще.
Прижимаясь спиной к двери, я сползаю вниз. По крайней мере, они найдут меня, прежде чем крыса сделает меня своей сучкой. Хотя бы хуже не будет. Думая об этом, я убираю волосы с лица и понимаю, что они мокрые, потому что я безумно потею. Боже, да в комнате жарко.
Я поднимаю взгляд к потолку и говорю:
– Господи, вытащи меня отсюда, и я вернусь и стану послушной девочкой. Обещаю, – надеюсь, там не бегут в панике. Если кто-то пострадает, я не смогу жить. Сидение здесь сводит меня с ума, моя рубашка вся в поту. Мне нужно выбраться, чтобы им помочь. Прижав голову к стене, я смотрю вверх. – Подай мне знак, что делать?
Как бы в ответ на мой вопрос, гаснет датчик дыма на потолке, и начинает разбрызгиваться вода, попадая на мое лицо, а рев пожарной тревоги оглушает меня. Просто прекрасно! Теперь еще кто-то нажал на сигнал тревоги. Еще больше штрафов. Отец убьет меня. Опустив лицо, я дважды моргаю и пытаюсь стереть воду с лица. Я вдыхаю воздух, и делаю это еще раз. Нет, этого не может быть.
Это дым? Черные клубы проникают в щель под дверью. Я горько смеюсь и открываю рот. Это реально. Здание горит. Поэтому они кричат. Вот почему мне так жарко, и что-то сжимает горло, когда я дышу. Я-то думала, что это от крика, но это не так. Я вдыхаю горячий воздух, наполненный химикатами. Внизу небольшая лампочка моргает и тухнет, оставляя меня в темноте.
