Жизнь человека - страница 7

Шрифт
Интервал
стр.
Тянуло свежестью самою
От хохота отроковиц.
И снежной веяло зимою
От шапок и от рукавиц.

Голос

Досуг ли, работа,
Один его тешит закон,—
Мурлыкает что-то,
Поет в упоении он.
Не раз говорили:
— Да брось ты свое попурри.
Задумайся или
На лавочку сядь покури.
Подобному зуду
Прийти уже должен конец…—
Ответит: — Не буду,—
И снова поет как юнец.
Дорога — большая.
Того тенорка забытье…
Смутится: — Мешаю? —
И тут же опять за свое.

Воспоминание о сенокосе

Косят сено над Байкалом.
Утро близится к концу.
Тяжело косцам бывалым.
Страшно каждому косцу.
Он к стволу привязан пихты
За веревку — как коза.
Глянул вниз по склону — их ты!
И скорей отвел глаза.
Поселенцев давних правнук,
Он висит над крутизной.
Только посвист взмахов плавных
Да встающий ранний зной.
И подобием вселенной,
Впереди и по бокам,—
Тот, из песни, тот, священный,
Тот — единственный — Байкал.
Вспомнить все это и взвесить,
Встав над миром на крыло!..
…Вдруг я понял: да не десять,
Двадцать лет уже прошло.

«Как ты пережить сумел все это?..»

Как ты пережить сумел все это?
Смерть друзей. Разрывы вдоль кювета.
Долгий фронт и госпитальный тыл…
— Молод был.
Как ты пережить сумел все это?
Средь степей холодный блеск рассвета.
Жизнь вдали от дедовских могил…
— Старый был.

Парад планет

Всеобщих помыслов предмет.
Испуг и даже ослепленье…
Кончается парад планет,
И скоро снимут оцепленье.
И в суматохе новых дней
Душа доверчивая рада,
Что, может, легче будет ей,
Чем в срок вселенского парада;
Когда отбой сыграют там,
И, вспомнив прежние приметы,
Вновь разойдутся по домам,
Забыв равнение, планеты.

Приезд деда

Хоть из пушки вверх пали! —
Дверь — ив солнечной пыли
Дед, явившийся внезапно.
А ведь ждали только завтра.
Так он смотрит всякий раз,
Задержав глаза на внуке,
Словно видит всех сейчас
После длительной разлуки.
Внук, ликуя и дрожа,
Позабыл и про гостинец,
Крепко дедушку держа
За его большой мизинец.

«Это внуки резвятся тут…»

Это внуки резвятся тут
Среди лета или зимы.
Чем быстрее они растут,
Тем скорее стареем мы.
Среди света, а то и тьмы,
Зная многое наперед,
Тем скорее стареем мы…
А быть может, наоборот?

Апрель

Исполнен мир восторга.
Мчат льдины кое-где.
Но тонкая восьмерка
С полудня на воде.
Снежок недавний стаял,
Заголубел зенит,
И длинноногий стайер
Вдоль сквера семенит.
Мальчишки близ асфальта
Гоняют мяч… У них
Пока что нет офсайда
И сложностей иных.

Футбольные прозвища

В спорте прозвища как в деревне,
И традиции эти древни.
Каждый ловко и прочно зван:
Слон. Михей. Косопузый. Жбан.
Так заходит сосед к соседу
Длинным вечером на беседу.
Эта явная теплота
Между близкими принята.
Оборачиваясь на кличку,
Что с годами вошло в привычку,
Усмехаешься: «Молодежь!..»
И опять от ворот идешь.
Потому что взяты ворота…
В этом все-таки было что-то:
Гусь. Чепец. Пономарь. Стрелец…
А играет-то как, стервец!

Аэропорт

Аэропорт в работе и в заботе.
Но сколь неодинаков интерес —
Лететь ли вам, иль вы кого-то ждете,
Иль сами опускаетесь с небес.
Вы чуточку задумались с устатку.
Но разное волненье в вас живет —
Спешите ли по залу на посадку,
Идет ли на посадку самолет.

Баллада об окопах. Лето 1941 -го

Исходит от дворов
Вечернее мычанье.
А за деревней ров
Хранит в полях молчанье.
Он хмуро ждет врага.
Дождется ли? А надо б! —
Чтоб вскинуть на рога
Своих гранитных надолб.
Но как не наяву,
Тут звук, подобный вою,—
Неужто на Москву? —
Течет над головою.
И снова тишина
Сгустившихся потемок.
И песня не слышна,
И разговор негромок.
Как будто в небесах,
Где прокатился рокот,
О ваших голосах
Догадываться могут.
Но вот уже и спят,
Чуть свет вставать готовы,
Ровесницы солдат,
А может быть, и вдовы.
А эти пацаны,
Смеявшиеся живо,
Какие видят сны
За месяц до призыва?
В полях сгорел закат.
Усталые лопаты,
Что у крыльца стоят,
Мерцают как лампады.
Мигает маяком
Звезда за пеленою.
И пахнет молоком,
И пылью, и войною…

Баллада о московском затемнении

Грозные ночи Москвы —
Помнится каждая ночка:
Улицы, крыши, мосты,—
Черные — ни огонечка.
Тьма над столицей одна:
Ни фонаря из-под арки,
Ни делового окна
Или беспечной цигарки.
Всюду главенствует мрак,
Ибо имеется мненье,
Что нарушает лишь враг
Строгий закон затемненья.
Помниться ль будет в веках
Или же только в начале?..
Но нарушалось — и как! —
Жесткими теми ночами.
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Армейская юность
Женщина за стеной
Его опасные пасы
Повезло
Души сокровищницы двери
Цветы на обоях
Дорога, которой нет
В медном говоре колоколов