Даже если какая-то физическая форма кажется нам мертвой, жизненная сила, тем не менее, потенциально в ней присутствует, хотя обычные проявления витальности временно прекращаются и находятся на грани полного прекращения. В определенных временных пределах умерший объект может быть вновь возвращен к жизни с последующим восстановлением обычных реакций и циркуляцией активной энергии. Это служит доказательством того, что то, что мы называем жизнью, все еще оставалось в теле в скрытом состоянии, не проявляясь обычным образом в виде физических функций, нервных и ментальных реакций. Трудно предположить существование отдельной, обособленной субстанции под названием «жизнь», которая полностью покидает физическое тело, а затем вновь возвращается в него, как только почувствует (но как она может почувствовать, если ее уже ничто не связывает с телом), что кто-то производит определенное воздействие на тело. В некоторых случаях, например при каталептическом состоянии, мы видим, что внешние физические признаки жизни временно перестают себя обнаруживать. При этом разум продолжает сохранять сознание, хотя уже не может инициировать обычные физические реакции тела. Конечно, нельзя гарантировать, что в физически мертвом человеке продолжается разумная активность, то есть что с уходом жизни из тела ментальная активность не прерывается. Однако можно с уверенностью сказать, что временное прекращение обычных физических функций не влечет за собой немедленной остановки ментальной деятельности.
Точно так же в определенных формах транса не наблюдается ни физических, ни внешних ментальных функций, которые восстанавливаются, как только человек возвращается в нормальное бодрствующее состояние, что обычно происходит либо непроизвольно, либо под влиянием постороннего воздействия. В таких случаях поверхностная ментальная сила отступает на уровень подсознания, а поверхностная жизненная сила переходит в пассивное, бездейственное состояние; при этом человек оказывается целиком на подсознательном уровне существования, то есть его внешняя жизнь сохраняется лишь на подсознательном плане бытия, в то время как его внутреннее существо возносится на уровень сверхсознания. Но главное, что нас сейчас интересует, это то, что Сила, поддерживающая динамическую энергию жизни в теле, временно прекращает действовать на поверхностном уровне, продолжая при этом питать организованную субстанцию. Однако есть определенный предел времени, после которого восстановление внешних функций организма становится невозможным. Этот предел наступает тогда, когда временное прекращение функций достигается в результате постороннего, принудительного для тела вмешательства или же когда начинается процесс разложения физического тела, когда Сила, которая должна возобновлять действие жизни, становится совершенно инертной по отношению к внешним воздействиям и не в состоянии больше поддерживать процесс взаимообмена. Но даже и тогда в теле еще сохраняется Жизнь, но Жизнь, занятая только разложением и распадом физической формы, чтобы из отдельных ее элементов могли сложиться новые формы. Воля универсальной силы, сохранявшая физическую форму, теперь начинает поддерживать процесс распада и рассеивания. Реальная смерть тела наступает не ранее этого момента.
Итак, Жизнь есть динамическая игра универсальной Силы, в которой всегда присутствуют в той или иной форме ментальное сознание и витальность, благодаря этому имеющие в нашем мире материальное обличье. Жизненная игра этой Силы проявляется в виде взаимообмена энергией, посылаемой внешними раздражителями, и ответных реакций на них, происходящих между различными проявленными формами, в которых эта Сила сохраняет свою постоянную динамическую пульсацию. Каждая проявленная форма беспрерывно поглощает и извергает из себя энергию этой общей для всех Силы; каждая физическая форма так или иначе питается этой энергией, делая это либо путем непосредственного поглощения других форм, накопивших энергию, либо путем усвоения извне излучений этой энергии. Все это есть игра Жизни, заметная для нашего глаза только тогда, когда ее организация достигает достаточно высокого уровня для нашего внешнего восприятия, способного фиксировать ее сложные проявления, такие как нервные импульсы витальной энергии, присущие нашей собственной организации. Именно по этой причине мы готовы признать наличие жизни в растении, ибо в нем имеются ее явные признаки – тем более что растение демонстрирует элементы нервной деятельности витальной системы, не сильно отличающиеся от человеческих, – но не согласны видеть проявления жизни в металлах, в земле и в атомах химических веществ, где феноменальные признаки жизни, недоступные нашему глазу, можно уловить лишь с большим трудом.
