Рассматривая эти три аспекта изначального Бытия, представляющие собой в действительности одно целое и выступающие для нашего ментального восприятия как триединый принцип, троичная расчлененность которого есть лишь видимость, возникающая в сфере феноменального мира и нецельного, раздробленного сознания, мы можем надлежащим образом определить значение и место важных исходных положений философских систем древности, различающихся между собой, и привести их к единству, преодолев их столь давнее противостояние. Ибо если соотнести чувственно воспринимаемое бытие с чистым, бесконечным, единым и неизменяемым Бытием, то нам придется квалифицировать проявленный мир как Майю. Майя в первоначальном смысле слова означает «сознание, способное обладать содержимым и пополнять это содержимое в любых объемах и качествах, способное устанавливать меру и предел, то есть способное к формообразованию», она – то, что намечает и создает форму в бесформенном, давая ей психологическую основу и приближая для нее Непознаваемое к познаваемому, безграничное – к измеряемому. Позже это слово приобрело другой, сниженный смысл и стало означать не знание и способность к пониманию, а иллюзию или хитроумную подделку, и именно в этом значении слово «Майя» обычно употребляется в различных философских системах.
Мир есть Майя. Мир – это не иллюзия в том смысле, что он не существует реально. Даже если бы наш мир был лишь сном Духа, то он все же существовал бы в Нем как сон и был бы для Него реальностью, пока длится, хотя, в конечном счете, прекратил бы быть таковым. Точно так же мы не можем утверждать, что проявленный мир нереален в том смысле, что он не существует вечно; ибо даже если отдельные миры и конкретные формы были бы преходящи или подвержены физическому разрушению и на ментальном уровне возвращались бы от сознания проявленного к сознанию непроявленного, то Форма и весь наш Мир сами по себе все равно были бы вечными, неизбежно возвращаясь из непроявленного состояния в проявленное; они обладают вечностью – не в смысле непрерывности существования, а в смысле повторяемости возникновения и благодаря этому – устойчивостью в целом, но вместе с тем и вечной изменчивостью в отношении их феноменального обличья. К тому же у нас нет никакой уверенности в том, что во Времени уже случался или когда-нибудь случится такой момент, когда в вечном Сознании-Бытии не будет представлена ни одна из вселенских форм и ни одно из проявлений бытия; мы можем говорить лишь о своем интуитивном ощущении, что наш мир в его настоящем виде постоянно из Него рождается и в Него возвращается.
И все же мир – это Майя, поскольку он не является изначальной истиной бесконечного существования, а представляет собой лишь творение самосознательного бытия, возникающее не в пустоте, не в ничто и не из ничто, но из вечной Истины самосущего Духа и в ней самой. Источник и содержание проявленного мира есть реальное Бытие, а формы его представляют собой преходящие образования Духа, порожденные Его созидающей творческой силой и воспринимаемые Его собственным сознанием. Созидаемые Им формы способны проявляться во вселенских физических образах или же вовсе не участвовать в манифестации. Поэтому мы вправе называть эти образы проявленного мира иллюзией бесконечного сознания, невольно проецируя тем самым тень человеческого ментального сознания, подверженного ошибкам и слабостям, на то, что превосходит Разум и неподвластно заблуждению и иллюзии. В то же время, поскольку существо и содержание проявленного Бытия не являются ложью, а все ошибки и деформации нашего двойственного сознания выражают определенную истину единого самосознательного Бытия, то можно лишь сказать, что наш мир, не являясь изначальной истиной Духа и Его непреходящего единства, представляет собой феноменальную истину безграничного и свободного многообразия и бесконечной изменяемости, Им порождаемых.
С другой стороны, если сопоставить бытие проявленного мира лишь с сознанием и с силой сознания, то можно рассматривать и воспринимать наш мир как движение Силы, подчиняющейся определенной скрытой воле или необходимости, обусловленной самим существованием созидающего и воспринимающего Сознания. Тогда проявленный мир будет игрой Пракрити, или Силы реализации, действующей ради удовлетворения Пуруши, Сознательного Существа и наслаждающегося свидетеля; или же – результатом игры Пуруши, отраженной в движениях Силы, с которыми самоотождествляется Пуруша. В этом случае мироздание есть игра вселенской Матери, извечно стремящейся воплотить Себя в бесконечных проявленных формах и в неиссякающем многообразии опыта.
