Олег ни разу не напомнил мне о том, как его не пустили ко мне, больной ветрянкой, а я, в свою очередь, не стала рассказывать ему, что мне известно о давних отношениях между моей мамой и его отцом.
Два года, проведенные в новой школе, оказались замечательными. Раньше я даже не могла представить себе, что могу с такой радостью вставать рано утром и сломя голову бежать к метро, чтобы успеть на первый урок. Мне нравились и учителя, и одноклассники. Наконец я твердо знала, что у меня в школе есть два друга: Олег и Ленка.
Ленка не только помогла мне изменить жизнь, но и продолжала вести себя как настоящая верная подруга, хотя училась на класс старше и, разумеется, на год раньше меня закончила школу. Ее Димка, как и планировал, поступил в университет на факультет ВМК, а Ленка решила учиться по той же специальности в МИИТе. Когда Ленке исполнилось восемнадцать, они поженились.
Моя дочь Машка всегда с особым вниманием слушала рассказы об Олеге Точилине, но так и не смогла добиться от меня объяснения, почему наша школьная дружба закончилась ничем.
Честно говоря, я и сама не могу до конца этого объяснить. Мы были вместе до самого конца экзаменов и нелепо расстались летом перед поступлением в институт. Я не могу сказать, что была влюблена в Олега, но как-то само собой разумелось, что мы с ним пара. Я, конечно, опешила и даже раздражилась, когда моя собственная дочь в лоб спросила меня, спала ли я со своим молодым человеком, когда училась в школе… Но при этом я понимаю, что не задумываясь пошла бы на это, если бы он настаивал. Когда Олег впервые поцеловал меня, я внезапно перестала ощущать себя «серой мышью», и я пошла бы на все, чтобы забыть тот мамин «мышастый» приговор. Олег был слишком деликатен. Когда он обнимал меня и прижимался ко мне всем своим упругим мускулистым телом, я чувствовала, как он хочет меня, как рвется ко мне через одежду его плоть, и мне очень хотелось помочь ему и ответить не только поцелуем. Моя верная подруга Ленка поделилась со мной опытом и дала несколько ценных советов, но я была слишком зажата и слишком стеснялась собственной неловкости, чтобы взять все в свои руки.
Разумеется, мои родители не пришли в восторг от того, что прерванные много лет назад отношения с Олегом и его семьей возобновились. Настороженность в отношении к Точилиным никуда не делась. Но мама, не показывая вида, принимала Олега у нас дома, равно как и меня привечали Кирилл Иванович и Тамара Ильинична. Теперь я понимала, что все непросто, но, разумеется, притворялась, что ничего не знаю про мамин давний роман.
И вот однажды мы с Олегом сходили на спектакль, поставленный тем самым великим актером, от одного вида и звука голоса которого у меня с детства дрожали колени. Это была инсценировка «Братьев Карамазовых». Великий режиссировал этот спектакль и единожды по ходу действия лично выходил на сцену для того, чтобы прочитать «Великого Инквизитора». Он не доверил это актеру, исполнявшему роль Ивана, а читал сам, как мне показалось, совершенно гениально. Только ради него я пошла на этот спектакль, точнее, попросила Олега пригласить меня.
Олег уже с девятого класса подрабатывал. У него были прекрасные преподавательские способности, и он давал частные уроки математики и английского. Английским после Египта Олег владел очень хорошо. За уроки с младшими школьниками платили мало, к тому же желающих заниматься было весьма ограниченное количество, но Олегу хватало, чтобы сводить меня в кино, в театр и даже посидеть в кафе-мороженом «Космос» на Тверской, тогда еще улице Горького. Мои родители, разумеется, не знали о том, что Точилин подрабатывает частным образом, иначе серьезного и неприятного разговора было бы не избежать. К тому времени я уже научилась не рассказывать маме всего, но спорить была не готова – в первую очередь потому, что в глубине души знала, что мама всегда права. Родители, конечно, тоже давали мне немного денег на «разгул», но это было несравнимо меньше, чем требовалось для того, чтобы два раза в неделю сходить в театр и ни в чем себе не отказывать в театральном буфете.
