А вот это я уже прекрасно помнила! В конце той недели, кажется в воскресенье, мы поехали все вместе с маминой подругой тетей Ирой Гриневой, ее мужем-профессором и их дочкой Леной на ВДНХ.
Стояла прекрасная погода. Мы для порядка зашли в несколько павильонов и погуляли по парку, примыкающему к Ботаническому саду. Кроме того, нам удалось, отстояв совсем небольшую очередь, не более сорока минут, пообедать в небольшом кавказском ресторанчике.
Названия этого заведения я почему-то не помню, хотя это был, пожалуй, единственный ресторан, где мне довелось бывать в детстве. Подавали в этом заведении два дежурных блюда – суп-харчо и бараний шашлык на ребрышках, его еще называли шашлык по-карски. В тот день ресторанный обед мне показался вкуснее обычного. Все были в прекрасном настроении, даже папа, убедившись, что мама пришла в себя, сменил гнев на милость и опять стал моим обычным папой, таким, как всегда. Впрочем, общался он в основном не со мной и даже не с мамой, а с мужем тети Иры. Григорий Романович, лет на десять старше своей жены и моих родителей, заведовал кафедрой прикладной математики, и папа рассчитывал, что он согласится стать оппонентом у него на защите.
Мама ходила под руку с тетей Ирой, а я, разумеется – с Леной.
Лене уже исполнилось четырнадцать. Ей нравилось ощущать себя старшей и эпатировать меня. Она знала кучу анекдотов, касающихся отношений между полами, и, когда мы отходили достаточно далеко от родителей, рассказывала их свистящим шепотом. Большинство из рассказанного я, по наивности, не понимала, но все равно смеялась, чтобы не показаться дурой.
В тот день Лена поделилась со мной сразу несколькими секретами: во-первых, она сама в первый раз целовалась в губы с мальчиком из старшего класса, а во-вторых, она подсмотрела за тем, как по-настоящему занимаются ЭТИМ. Я не удержалась и спросила Ленку, как ей удалось увидеть то, что я даже не могла и представить.
Мои представления о любви и сексе к тому моменту были абсолютно невнятными. То, что я, как и все, слышала от сверстников в школе, казалось мне уродливой и фантастической нелепицей, грубостью, если и имеющей место, то только среди спившихся и опустившихся люмпенов. С родителями, то есть с мамой, мне даже в голову не приходило обсуждать подобное. Правда, я нашла на полке «Справочник практического врача» и прочитала там все, что нашла, про репродуктивную систему человека. Прочитанное произвело на меня странное впечатление. С одной стороны, я не могла не верить прочитанному, но с другой – не могла себе даже представить, что мои родители проделывали нечто «такое», чтобы меня зачать. И уж тем более не могла соотнести полученную информацию с собственной жизнью, пусть даже в далеком будущем.
Ленка с восторгом поведала, как ей понравилось целоваться. Мне страшно было даже представить, как это, целовать в рот кого-то, пусть даже любимого. Но когда я сказала об этом, Ленка засмеялась и уверенно заявила, что когда-нибудь мне это тоже очень понравится, просто сейчас я еще маленькая. Эту тему мы оставили, и я попросила поподробнее рассказать про то, что она подсмотрела. При этом, к потрясению подруги, я употребила в разговоре с ней мудреное, но правильное название – «половой акт».
Честно говоря, это грамотное словосочетание смешит меня до сих пор. Дело в том, что много лет назад соседи сверху по пьяни залили нас водой. Потолок на глазах потемнел и разбух, а потом на мебель и на пол закапала вода, повалились куски штукатурки. Первым на зов о помощи откликнулся участковый милиционер, потом к нему присоединилась очень толстая и сердитая на весь мир тетка из ЖЭКа. Изучив ситуацию в нашей квартире и в квартире наверху, мои родители, алкаши-соседи и все прочие проследовали в домоуправление и составили там акт о причиненном нам ущербе. Слово «акт» так прочно засело в моей голове в связи с этим происшествием, что, наткнувшись в медицинской книжке на «половой акт», я смогла представить это действо только в служебном помещении ЖЭКа или, на худой конец, в «ленинской комнате», причем с обязательным участием участкового милиционера и представителей общественности. Я поведала об этом Ленке – та жутко смеялась, но потом все же рассказала мне об увиденном.
