Не удивительно поэтому, что бивни моржей всегда были заманчивым трофеем для охотников и зверобоев, что добыча их представляла немаловажный стимул в продвижении европейцев на Север. Особенно это относится к русским поморам, пускавшимся в поисках | «рыбьего зуба» в трудные плавания по арктическим морям и предпринимавшим удивительные по смелостипоходы в Сибирь.
В XV–XVI веках поморские промыслы распространились уже на большую часть местообитаний моржей в Белом и Баренцевом морях. Охота на зверей и добыча «рыбьего зуба» превратились в потомственную профессию многочисленных поморских семей из Холмогор, Мезени, Пинеги, Пустозерска и других поселений, в, важную отрасль хозяйства поморских монастырей. С>: середины XVII века русские землепроходцы начали регулярно доставлять ценный «рыбий зуб» с северо-востока Сибири. В 1646 году казак Исай Игнатьев первым проник на северное побережье Чукотки. Он же впервые привез в Якутск партию бивней, выменянных им у чукчей. Шестью годами позже состоялось известное плавание Семена Дежнева вдоль берегов всего Чукотского полуострова. Совершилось замечательное географическое открытие, был найден пролив между Азией и Америкой. Однако главной, наиболее важной своей находкой Дежнев счел обнаруженные им в устье реки Анадырь громадные моржовые лежбища и скопления «заморной кости» (бивней зверей, по разным причинам погибших на суше).
Большое внимание добыче «рыбьего зуба», развитию этого промысла придавалось и в столице русского государства. Еще в XV веке в России была установлена государственная монополия на торговлю бивнями. Служилые люди, находившиеся на государственной службе, обязаны были сдавать в казну всю добытую кость», с остальных промышленников взималась десятинная подать (одна десятая часть добычи). Специальными «отписками» (распоряжениями) учрежденного в Москве Сибирского приказа четко определялись сорта рыбьего зуба»: минимально пригодная величина его могла быть «не меньше гривенки весом», выделялись большой и средний зуб» и, наконец, «из двух голов пуд или восемь костей в пуд» (для таких бивней вводилась штучная расценка). Даже в Якутске в XVII веке государство платило промышленникам по пятнадцати — двадцати рублей за пуд бивней.
С развитием моржового промысла, особенно на севере Атлантики, цена на этот товар постепенно падала, однако и в наши дни бивни находят себе сбыт. Их как сувениры охотно покупают приезжающие в Арктику туристы. Во всем мире пользуются популярностью фигурки животных, броши и другие украшения, искусно вырезанные современными северными умельцами из моржовой кости, бивни с выгравированными на них рисунками. В СССР особенно известны чукотские косторезы, главная «штаб-квартира» которых находится вблизи Берингова пролива, в поселке Уэлен, а также потомственные поморы, резчики по кости из села Холмогоры (Архангельская область). На Аляске славятся эскимосы-косторезы из города Нома и с острова Кинг.
Промышленники-европейцы, хотя и не в такой степени, как эскимосы или чукчи, тоже не оставляли без внимания туши животных, издавна использовали жир и шкуры моржей. Известно, например, что при постройке Кёльнского собора употреблялись ремни из моржовой кожи поставлявшиеся в Западную Европу русскими поморами; кое-где еще не так давно станки вращались с помощью приводных ремней из кожи моржа.
С каждым годом в зоопарках увеличивается спрос на живых моржей. Они неплохо переносят неволю, иногда живут по десять лет и более и неизменно бывают окружены толпами зрителей. Впрочем, подобного рода использование животных также восходит к глубокой древности: еще в 1606 году в Англию был доставлен живой моржонок, пойманный охотниками у острова Медвежьего. В зоопарки и теперь поступают преимущественно молодые животные, в возрасте всего лишь нескольких месяцев. Те из них, кого удается приучить к необычному корму и вырастить, как правило, проявляют в неволе недюжинные умственные способности, сильно привязываются к обслуживающим их людям и хорошо поддаются дрессировке. В Московском зоопарке у бассейна, в котором круглый год живет большой морж по кличке Барон (хотя это самка), всегда много людей. К сожалению, посетители зоопарков не видят у моржей, и у Барона тоже, их главного украшения — бивней. Все дело в том, что животных содержат в бетонированных бассейнах. И хотя моржи питаются в неволе рыбой, рефлекс распахивания дна у них сохраняется, и свои бивни они начисто стирают о бетон. Кстати, по этой причине моржи в зоопарках чаще всего и гибнут, так как стирание бивней сопровождается развитием в них воспалительных процессов.
