Джордж сказал, что всю ночь на 7 и 8 октября совсем рядом с лагерем рычал лев. Когда мы легли спать, Эльса ушла, возможно ко льву.
Дни были знойные, буш совсем высох. Даже в «кабинете», где обычно царит прохлада, было очень душно, когда мы пришли туда утром. И хотя нас отвлекали бабуины, антилопы и всякие птицы, мы все же хорошо поработали. Потом отправились искать Эльсу. Мы не нашли ее, но, когда звериной тропой возвращались домой, я вдруг почувствовала, как она и Джеспэ потерлись о мои ноги.
Эльса обращалась с Билли так же, как и с нами, но Джеспэ чрезвычайно заинтересовали его белые носки и теннисные туфли. Львенок приседал за каждой кочкой, примеряясь к броску, но мы всякий раз вмешивались. В конце концов Джеспэ это надоело, и он присоединился к сестре и брату. Вечер Эльса провела на крыше лендровера.
А утром она меня разбудила. Забралась в палатку и стала лизать сквозь разорванный накомарник. Как Эльса проникла сюда? И не успела ли она уже наведаться к Билли? Я крикнула Коллинзу и услышала ответ, что Эльса только что была у него. В это время показался Тото, он нес мне утренний чай. Эльса не торопясь соскочила с кровати, подождала, когда он откроет калитку, потом вышла, забрала львят, и все вместе затрусили к Большим скалам.
Я быстро оделась и поспешила к машине, чтобы узнать, как там Билли. Увидев его улыбающееся лицо, я успокоилась. Он сказал, что Эльса протиснулась сквозь колючую ограду и вскочила на крышу лендровера, но затем поняла, что внутрь ей не проникнуть. Тогда она отправилась ко мне.
Ни Дэвид Аттенборо, ни Джеф, который спал в той же машине, не пользовались таким вниманием Эльсы. Раньше только моя кровать и кровать Джорджа привлекали ее. Так что ее интерес к Билли должен был льстить ему. Не знаю, правда, что он сам об этом думал.
Под вечер мы отыскали семейство на гряде Ворчун. Эльса и Джеспэ спустились к подножию и очень радостно нас встретили. Эльса поздоровалась и с Македде, но, когда Джеспэ хотел потереться головой о его ноги, она оттолкнула львенка. Гупа и Эльса-маленькая оставались на гряде, пока мы не отошли на несколько сот метров. Тут и они сбежали вниз на зов Эльсы. Продолжая прятаться от нас, они двинулись другим путем. Встретились мы уже у реки. Все три львенка сидели в воде, освежаясь после перехода, и внимательно смотрели на нас. Один Джеспэ присоединился к матери. Он был ласков, но из-за его проказ мы вернулись домой уже затемно. Хотя Билли отказался от своих белых носков, Джеспэ приставал к нему по-прежнему. Львенок садился перед ним на землю и задорно смотрел ему в лицо, загораживая дорогу. Билли всячески пытался обойти его, но через минуту Джеспэ снова подкатывался ему под ноги. Эльса вмешалась раз-другой, поваляла сына по земле, но он только еще больше разошелся. Джордж шел впереди. Вдруг его сзади обхватили две лапы, и он чуть не полетел. Ребенок веселился! Лишь в лагере Джеспэ оставил нас в покое, так как обед был важнее.
12 октября Билли должен был уезжать. Как нарочно, днем нам не удалось найти Эльсу и львят. Пришлось ограничиться другими животными. Мы пошли посмотреть на водяных козлов и лесных антилоп, которые спустились к реке на водопой, и потом на даманов, дремавших на солнышке среди скал. А вечером, когда зашло солнце, мы увидели, как крохотные лемуры выходят из своих дневных убежищ.
Вернувшись в лагерь, мы застали там Эльсу и Джеспэ. Эльса лежала на крыше лендровера. Билли слегка потрепал ее и погладил по голове. Обычно она позволяла это только мне.
Нам хотелось еще напоследок показать Билли самую крупную реку Кении — Тану. Правда, для этого надо было сделать крюк километров в восемьдесят, но мы не сомневались, что он будет доволен. По пути нам попался самый большой во всей области баобаб, которому, наверное, лет восемьсот. В стволе этого дерева, довольно высоко над землей, есть огромное дупло с двумя выходами, в котором могут укрыться восемь — десять человек. Когда Джордж впервые увидел этот баобаб, в нем прятались браконьеры. До сих пор в стенках дупла торчат деревянные колья, которые служили то ли ступеньками, то ли вешалками. Выходы расширены человеческими руками очень давно, лет двести — триста тому назад. Надо сказать, что здесь чуть ли не все баобабы такие же дуплистые. Эльса всегда совала нос в каждое дупло.
