Долго просидела я вместе с Эльсой. Она склонила голову на один бок, и из ее раненого уха непрерывно капала кровь. Но вот она встала, позвала львят и стала перебираться через реку.
Я едва дождалась рассвета, так мне не терпелось отправиться на розыски Джеспэ. Утром Македде, Нуру и я дошли по Эльсиным следам до Пещерных скал и здесь, к нашей радости, нашли все семейство в полном составе. Джеспэ был невредим. Теперь надо заняться матерью. Ухо у нее все еще кровоточило, и она то и дело трясла головой, так как кровь попадала внутрь. Вылизать рану она не могла и все время задевала ее лапой, отгоняя мух. Естественно, она при этом заносила грязь.
Львята заметно приуныли, только Джеспэ нежно облизывал мать.
Я хотела дезинфицировать рану, но Эльса отодвигалась в сторону, не давая мне прикоснуться к уху. Вдруг до меня донеслись какие-то голоса. Уж не браконьеры ли? Как же быть? Оставаться здесь с Эльсой? Но ей явно докучает наше общество, еще уйдет вместе со львятами и нарвется на браконьеров. Я вернулась в лагерь, надеясь, что голод заставит и ее прийти.
На обратном пути мы сделали круг, чтобы разыскать место, где ночью происходило сражение. Поле боя оказалось примерно в километре от лагеря, на отмели посреди реки. Песок был испещрен следами львов и бабуинов. Мы различили отпечатки лап крупного льва. Возможно, он был не единственным противником Эльсы.
Я с тревогой поджидала Эльсу почти до самого вечера. Наконец все семейство явилось. Я стала кормить Эльсу из рук, подложив в мясо несколько таблеток лекарства. Если мне удастся подсовывать по пятнадцати таблеток в день, есть надежда, что рана не воспалится. Ухо у Эльсы обвисло, видимо, пострадали мышцы, и она все время трясла головой, освобождая от крови слуховой проход.
Джеспэ, виновник всех этих злоключений, был очень приветлив. Он облизывал меня и, наклонив голову набок, заглядывал мне в глаза.
Считается, что животные из семейства кошек не могут долго смотреть в глаза человеку. К Эльсе и ее сестрам и детям это не относилось. Вообще я убедилась, что они взглядом могли выражать свои чувства куда ярче, чем мы словами.
Только Эльса улеглась спать, как из темноты донеслось рычание чужого льва. Она насторожилась и немного погодя ушла вместе со львятами.
Я очень обрадовалась, когда на следующий день семейство явилось в лагерь в полном составе. Джеспэ был настроен игриво и норовил толкнуть меня носом в спину, но Эльсе это не нравилось, и она улеглась между нами.
Вечером Нуру погнал коз к грузовику, чтобы укрыть их на ночь в кузове. Здесь я впервые заметила, что львята с интересом посматривают на коз. До сих пор блеяние оставляло их равнодушными. Правда, мы всегда старались не подпускать львят к живым козам.
Ночью меня разбудил запах дыма. Я вскочила на ноги. На берегу за кухней бушевало пламя. К счастью, вода была рядом, и бои тотчас потушили пожар. Огонь распространился от тлеющего ствола, который по недосмотру не загасили как следует во время предыдущего пожара, и теперь вспыхнул сухой кустарник вокруг.
Все это время Эльса наблюдала за нами из палатки и успокаивала львят своим «мхн-мхн», а когда все кончилось, они ушли за реку.
Вскоре после этого я услышала рычание двух львов, которые расправлялись с тушей, оставленной перед палаткой Джорджа. Они, наверное, не торопились и ушли только под утро, когда на кухне заговорили бои. Под лай бабуинов чужаки пересекли реку. По отпечаткам лап мы увидели, что нашими гостями были крупный лев и львица.
Эльса несколько дней не появлялась. Видимо, не хотела встречаться с чужой четой, которая явилась и на следующую ночь. Мы слышали их ворчание у грузовика с козами.
Вместе с боями я долго разыскивала Эльсу, но безуспешно, мы только спугнули носорога и нескольких буйволов.
На пятый день я начала волноваться. Ведь с такой раной Эльсе трудно охотиться, а кроме того, ее могли выследить браконьеры. Вечером 20 июля я заметила кружащих в небе грифов и совсем перепугалась. Мы пошли разузнать, в чем там дело, и снова наткнулись на следы браконьеров. У всех водопоев по обеим берегам реки они устраивали засады. Нам попались свежие кострища и обугленные кости.
