Возможно, приоритет науки и слабость общего образования были осознанной политикой. Верховенский, персонаж «Бесов» Достоевского, теоретизируя по поводу социалистического будущего, писал: «Не надо образования, довольно науки», и далее: «жажда образования есть уже жажда аристократическая», то есть преступная. Но, как бы то ни было, на физическом факультете я был окружен яркими, любознательными людьми.
Позже, когда я преподавал в других институтах, я ощутил совсем иную атмосферу и понял, что никакими словами не объяснить эту разницу тем, кто не видел ее собственными глазами.
На моем курсе оказалось процентов пятнадцать иностранных студентов. В нашей группе было несколько болгар. Восьмого сентября утром в аудитории на доске кто-то из наших студентов написал по-болгарски поздравление с болгарским государственным праздником. Иностранные студенты были постарше нас, как правило уже отслужившие у себя на родине в армии. Сначала всякие мелкие бытовые различия между нами бросались в глаза, но потом установились просто добрые отношения. На старших курсах в группе биофизиков я учился с немцами. С двумя из них, Клаусом Шмутцлером и Дитмаром Рихтером, я долгое время работал в лаборатории, делая курсовые и дипломную работы. К России они относились хорошо, к тому же жена Клауса была русской. Но, конечно, замечали наши специфические недостатки. Например, Клаус плохо мирился с туалетами в общежитии. Даже не их состояние убивало его, а конструкция – не рискну описывать ее особенности, так ранившие Клауса. Но, видимо, студенты-иностранцы видели и хорошие стороны жизни в России, поэтому баланс был явно в нашу пользу: жили они полной жизнью, получали неплохую стипендию и казались довольными. Дитмар был видный, артистичный, обаятельный парень со множеством друзей. Один из них – мальчик лет пяти, сосед по общежитию. Как-то малыш, узнав, что его друг – немец, сильно заплакал и убежал. Он был уверен, что все немцы – страшные люди.
В годы учебы Дитмар, как и многие другие немецкие студенты, подрабатывал на «Ленфильме», изображая немецких солдат и офицеров в фильмах о войне. Он занимался этим почти профессионально. Среди фильмов, в которых играли «наши немцы», были очень известные – например, «Женя, Женечка и Катюша». Работа в кино и «погубила» Дитмара. Как-то на съемках в Псковской области съемочная группа побежала в сельскую столовую перекусить. Дитмар был в форме немецкого офицера. Возникла драка с местными парнями. Дело дошло до консульства ГДР, которое «приняло меры», и в результате студенту пришлось уехать из страны.
По тогдашней традиции вскоре после начала учебного года мы уехали «на картошку». (Иностранцы, кстати, на сельхозработы не ездили.) Нас отправили в Гатчинский район, в поселок Верево. Впоследствии я много раз ездил «на картошку». Все всегда проходило одинаково. Приветственную речь произносил обычно представитель совхоза (колхоза), часто парторг. Как правило, почему-то это был нервный человек в кожаном пальто. Говорилось о трудностях момента, непогоде, борьбе за урожай, объяснялась задача, назывались условия, выполнив которые мы сможем поехать домой. Эти условия всегда нарушались, нас задерживали до последней возможности, несмотря на все прежние обещания. В конце срока мы часто работали уже под дождем со снегом. В первые поездки даже разговоров о зарплате не было, потом что-то начали обещать. Но обычно мы практически ничего в конце не получали. Картошку часто клали в «бурты» не по правилам, и было ясно, что урожай сгниет. Ребята встречались с плохо организованным трудом, обманом, и все это становилось будничной нормой. Образцы привычки к такой жизни показывали студенты, прошедшие армию. Они были покрепче и пошустрее нас и прекрасно умели приспособиться к подобной «работе». К концу срока становилось все больше заболевших и уехавших домой. Первыми обычно уезжали студенческие активисты. Они «заболевали», или их ждала ответственная работа в городе.
Жили в бараках или больших помещениях, например в клубе. Спали на сенных матрасах, положенных на большие нары. Еда была обычно очень скудная, вплоть до просто хлеба с молоком. Иногда питались в сельских столовых. Это был хороший вариант. Но, несмотря на все это, от «картошки» оставались приятные воспоминания, и на следующий год опять ехали, даже с некоторым подъемом, который, правда, на картофельном поле быстро проходил.
