Злость – естественная эмоция, всплеск которой длится обычно от нескольких секунд до нескольких минут. Например, если кто-то, сидящий перед вами в кино, встанет и загородит экран, нормальной реакцией будет разозлиться на минуту-другую. Если мы почувствуем злость и выразим ее, чтобы избавиться, то будем в порядке. Проблемы начнутся, если мы, не выразив злости, начнем ее накапливать.
Подавленная злость не просто испаряется; она становится как бы незавершенным делом. Так бывает, когда мы имеем дело с малой частичкой злости, которая начинает расти, пока не найдет выхода, как правило, в самом тонком месте. Те два водителя были настолько переполнены застарелой злостью, что, встретившись, взорвались, как вулканы.
Другая проблема с накопленной злостью состоит в том, что когда обидевшие нас люди желают извиниться за содеянное, этого уже недостаточно. Мы продолжаем злиться, потому что это застарелая эмоция. И она может всплывать на поверхность снова и снова самыми неожиданными путями.
Некоторые выросли в семьях, где проявление злобы считалось недопустимым, другие – в семьях, где даже мелочь порождала ярость. Неудивительно, что у нас нет правильных ролевых моделей для выражения этих естественных чувств. Вместо понимания того, что делать со злостью, мы обращаемся к ней, удивляемся, что она имеет ценность, задвигаем ее, словом, делаем все, кроме ее осознания. Но злость – это нормальная реакция, если она проявляется в соответствующем месте и времени. К примеру, исследования не перестают доказывать, что злые люди живут дольше. То ли потому, что выпускают свои эмоции, то ли оттого, что требуют к себе повышенного внимания. Мы знаем, что злость помогает контролировать окружающий мир, дает возможность устанавливать необходимые границы бытия. Но это происходит лишь до тех пор, пока короткая вспышка злости остается здоровой реакцией, не переходя в неадекватность, насилие, грубость.
Как одна из важных защитных систем организма, злость не может быть автоматически выключена. Она предупреждает нас о том, что мы уязвимы, что наши нужды не услышаны. С другой стороны, как и чувство вины, может стать сигналом неполадок в системе веры. Случайная злость, пропорциональная силе события – это признак здоровья. Но зачастую мы настолько боимся собственной злости и так глубоко отрицаем ее, что вообще перестаем осознавать ее существование.
Злость не должна быть чудищем, пожирающим жизнь. Это только чувство. Непродуктивно чрезмерно анализировать его, исследовать силу или ценность, прикрываться им в качестве оправдания. Чувство существует для того, чтобы мы могли испытывать его, а не осуждать.
Если людей, находящихся в состоянии злости, спросить: «Что вы чувствуете?» они ответят: «Я думаю…» Это разумный ответ на эмоциональный вопрос. Он исходит из ума, но не из души. Пребывание в контакте с собственными чувствами стало почти чужеродным понятием в современном обществе. Обратите внимание, как часто предложение начинается со слов «я думаю», а не «я чувствую».
Злость скажет нам, что мы никогда не взаимодействовали со своей обидой. Обида – это боль, существующая в настоящем времени, злость – это затянувшаяся боль. Пока мы копим обиды и не отправляем их по адресу, злость растет и в какой-то момент становится частью нас самих. Поэтому надо вовремя начать работу по отделению застаревших бед от собственной личности.
Когда мы злимся на других, то на самом деле негодуем на себя; чувствуем, что перегнули палку в стараниях угодить другим за счет собственных чувств. Становимся злыми, если не удается уважать собственные нужды и желания; впадаем в бешенство из-за того, что кто-то не оценил наших достоинств. Но, по сути, злимся на самих себя за то, что сами не дали себе. Иногда мы не желаем признаться в своих потребностях, потому что это считается проявлением слабости.
Когда мы обращаем злость внутрь себя, она часто преобразуется в депрессию или чувство вины. Не дает развиваться впечатлениям от прошлого и искажает взгляд на существующую реальность. Так застарелая злость становится незавершенным делом – не только для других, но и для себя.
