Но через три дня Володарский пришел и сказал, что он «не потянет». «Давайте думать, как быть… Может быть, кто из вас купит?» Стали думать. Туманов отказался сразу. Тогда Эдик говорит:
— Для меня было бы идеально, если бы дачу купил Артур. Он — Володин друг, и я его давно знаю.
Сначала я не соглашался:
— У меня дом в деревне, там забот навалом…
А потом подумал: «А что? В конце концов, я каждую зиму приезжаю в Москву, почему бы не жить там? Всего полчаса езды до Москвы…»
Марина обрадовалась:
— Ну и хорошо, Артур! Лет за пять ты выплатишь?
— Конечно!
Мы долго не переезжали, и Володарский все время звонил:
— Почему вы не переезжаете? Когда вы переедете?
И наступил момент, коїда Фарида (его жена) по приглашению Марины уехала во Францию. Володарский снова звонит:
— Я остался один, а за домом надо смотреть… Давайте переезжайте!
Первой переехала Жанна (Жанна Прохоренко) и начала обживать дом. Мы ничего не хотели менять, но надо было убрать, повесить шторы, подключить воду… И единственное, что я хотел сделать, — на втором этаже поставить письменный стол. На второй этаж вела винтовая лестница, по ней стол занести было невозможно, поэтому ребята подняли его на веревках… Володарский тогда пил и по утрам прибегал — босой. Прибегал к нам опохмелиться… Все шло хорошо.
Фарида была во Франции довольно долго — месяца полтора. Жанна жила в Володином доме, следила за отоплением. Эдик, я помню, сказал тогда:
— Мы добьемся, чтобы тебе отгородили участок…
Тогда же мы собирались на день рождения Володи — 25 января. Куча гостей… Был, конечно, и Эдик. Все шло прекрасно…
Приезжает Фарида. «Как Париж? Как Париж?..» Мы ходим к ним, они ходят к нам. Один или два раза ко мне приезжали режиссеры — поработать. Все хорошо, все замечательно… Я уезжаю в деревню, а возвращаюсь прямо туда — ведь еду домой! Я приехал в Москву, потому что в очередной раз должна была приехать Марина…
Приезжаю на дачу — Володин дом закрыт. Захожу к Эдику, он дома один…
— Что, Жанна поехала встречать Марину?
— Да-да…
— А ты чего? Поехали вместе…
— Да нет… Ты поезжай…
— Ну хорошо, я поеду… А ты приедешь позже…
И еще я оттуда позвонил Жанне:
— А почему дом закрыт?
— А ты что, ничего не знаешь?
— Нет!
— Ну, приезжай, расскажу…
И от Жанны я узнал странную историю… В один прекрасный день Фарида заявляет Жанне:
— Ты знаешь, тут приходили рабочие из дачного кооператива и отрезали газ. Отрезали категорически!
Дом остался без отопления, и Жанна уехала в Москву.
И как раз в это время приезжает Марина, и сразу ко мне:
— Артур, ты почему отказался от дачи?
— Как это — отказался?!
Оказывается, в Париже Марина спросила у Фариды — как там дела? Она ответила, что ничего не получается — Артур отказался.
Так вот, я и говорю Марине:
— Как это я отказался от дачи? Мы там живем…
Марина:
— Тогда я ничего не понимаю! А Фарида мне говорила, что ты отказался…
— Ну, давайте выясним…
Я звоню Эдику, и мы едем к нему: Марина, Халимонов, Туманов, Янклович с папкой счетов, Абдулов и я… Приезжаем. Володарский сидит за столом. Мы садимся тоже. Я спрашиваю:
— Эдик, в чем дело?
Марина:
— Фарида, почему ты мне сказала, что Артур отказался?
— Это когда я тебе сказала?
— Ну, когда ты приезжала в Париж… Я еще у тебя спросила…
— Ты врешь, ты врешь, ты врешь!
— Фарида, это ты говоришь? Посмотри на меня! Это я вру?
Фарида, красная, не глядя на нее:
— Да, ты врешь!
А я все к Эдику обращаюсь:
— Эдик, в чем дело?
И тут Володарский ответил, я помню дословно:
— Дело в том, что существование этой дачи самым неблагоприятным образом отражается на мне, на моем творчестве и на моей репутации!
— Да ты что, Эдик?!
— Ну, я дал всего одну свою вещь в «Новый мир», и ее зарубили, потому что один член редколлегии живет здесь, на Красной Пахре, а всем известно, что здесь происходит.
— А что здесь происходит, я не могу понять?
— Тут собираются диссиденты, тут пьют! В общем, я решил, что этого дома не должно быть… Мне нужно этот дом разобрать.
И тут Марина, да и все мы стали ему говорить, что это — ерунда, что надо подождать, что он потеряет всех своих друзей… В общем, мы предлагали Володарскому разные варианты:
