16 июня ближе к вечеру Вася Одиноков стоял в тамбуре вагона со своим новым другом, Мироном Семёновым. Познакомились они несколькими днями раньше при посадке в поезд, а точнее — в вагон с табличкой «Москва — Барнаул». По пути наговорились всласть, поскольку никто не мешал: они ехали в четырёхместном купе вдвоём. Ещё два места были оплачены Наркоматом просвещения для доставки в Барнаул практикантов Сонина и Вяльева, но Сонин уже маршировал на сборах, а Вяльев, о чём Вася не преминул поведать Мирону, оказался ловчилой и хамом. Проводник, правда, на второй день поездки сообразил, что к чему, и стал подсаживать к ним в купе всяких-разных попутчиков, но все они ехали на небольшие расстояния.
А в Челябинске к ним подселили попа! Настоящего: громадного, громкоголосого, в бороде, рясе и с крестом. Их обуял такой смех, что они сбежали в тамбур. Теперь стояли здесь и, посмеиваясь, курили. Вернее, курил Мирон, Вася курить никогда и не пробовал.
— У нас на Алтае, — говорил Мирон, — с мракобесием давно покончили. Ни одного попа не осталось. Я даже удивляюсь, зачем он к нам едет.
Мирон был на несколько лет старше Васи, уже отслужил в армии, окончил вуз, успел жениться и даже имел ребёнка. Работал журналистом, в Москве повышал квалификацию. Хвастался, что скоро станет не просто журналистом, а главным редактором газеты, и его красавице-жене Анисье это будет лестно. Васин рассказ о подлом Гарике ему очень понравился, он захотел написать о Гарике очерк и первый день поездки изводил попутчика вопросами о жизни геофака, делая заметки в своём блокноте. Заодно выяснил, кто Васины родители. Узнав, что его матушка работает в метро, ходит там по перрону в красной шапке и с жезлом, пришёл в полный восторг и, бросив статью «Подлый Гарик», перекинулся на тему «Простые герои социалистического метро»:
— Ты мне расскажи, как там у них под землёй всё устроено, какие бывают случаи, а я твой рассказ литературно обработаю и опубликую в газете.
— Не знаю я никаких случаев, — отбивался Василий. — Метро работает с шести часов утра. Мать на работу уходит затемно, я сплю ещё. Чего она там делает, не спрашивал…
Теперь у них появилось новое развлечение: настоящий поп.
— А ведь билетов на эти два свободных места не продают? — осенило Мирона. — Их оплатил Наркомпрос.
— Не продают, — согласился Василий, отшатываясь от окна, в которое влетел изрядный клуб паровозного дыма.
— А проводник попа подсадил?
— Подсадил.
— Вот! Мы его сейчас выведем на чистую воду.
— Кого? Проводника?
— Попа!
Они, предвкушая развлечение, вернулись в купе. Поп уже расположился, распаковал свой саквояж и пил чай с сушками.
— Приятного аппетита, батюшка, — елейным тоном проблеял Мирон. — Можно вас так звать?
— Спасибо на добром слове, отрок. Звать меня можно отцом Анатолием. А вас как?
Ребята представились, причём Мирон со значением добавил:
— Я журналист.
Отец Анатолий благодушно покивал.
— Вам, отец Анатолий, можно разговаривать с журналистами?
— Мне, Мирон, сын мой, можно разговаривать с кем угодно.
— Тогда разрешите спросить?
— Спрашивай.
— Вот вы священник. Проповедуете правильные вещи. Вроде «не укради», «не возжелай» и прочее.
— По мере сил, сын мой, — ответил отец Анатолий, отхлёбывая чайку.
— Но вот вы едете в поезде, как мы понимаем, дав проводнику взятку, чтобы он посадил вас в вагон без билета.
— Так билетов-то нет, — удивился поп. — А ехать надо.
— Но ведь взятка?
— Где взятка? Я Николаю, проводнику нашему, ничего не предлагал и не давал. Он меня сам, по доброте душевной, пригласил. Бесплатно.
— Хитро. Ой, хитро! — закричал Мирон. Тут уже вмешался Василий:
