— Томас! — Лючик наконец заметил меня.
Дети обступили меня с такой скоростью, что я даже вздрогнул.
— Скажи, скажи, — Лючик дергал меня за рукав, — почему змеи сбрасывают кожу?
— Потому что они всегда так делали, — пожал плечами я, — почему — нет?
— Но ведь я не сбрасываю кожу!
Мама моя, и это то, из — за чего они чуть в истерике не бились? Да, эмпатом мне не быть — я такого просто не понимаю.
— Братишка, так ведь ты линяешь постоянно, а змея — только раз в год. Еще неизвестно, кому удобней.
— Правда? — Лючик озадаченно нахмурился.
— А то! Мыться не надо и не воняет. — Если я правильно помнил, у змей вообще не было потовых желез.
— Но ведь змейке будет холодно, — всхлипнула девочка с бантиками, — ей нужна одежка.
Тут я представил себе змею в пальто и заржал. Наверное, это было дико непедагогично, но остановиться у меня не получалось.
— А пуговицы? — выдавил я из себя сквозь слезы. — Пуговицы застегивать как?
Дети были озадачены. Ой, дурдом! Я, конечно, знал, что у белых специфическое видение мира, но чтобы до такой степени… Нет, надо быть снисходительным, делать скидки на возраст, в конце концов. Я попытался сформулировать свою мысль проще:
— Одежку придумали люди, потому что лысые, а змеям пальто не нужно и мышам — тоже. Там, где они живут, им шкура — самое оно. Они же звери! Вам что, про зверей ничего не рассказывают?
— Змея — пресмыкающееся, — вежливо поправил очкарик с медвежонком.
— Молодец! Тогда ты знаешь, что змея — хладнокровная. Зачем ей пальто, если она греется снаружи? — Я взъерошил Лючику волосы. — Не парьтесь вы! Змеи живут на земле миллион лет, значит, все, что надо, у них есть.
— Учитель сказал, что некоторые виды змей вымирают, — сообщил очкарик.
Вот оно в чем дело! Причудливый, однако, бег ассоциаций.
— Звери вымирают из — за того, что люди распахивают поля и строят дома. Зверям нужна природа, если им не мешать, с ними все будет в порядке. Понятно?
Все как — то неожиданно успокоились. Ну и ладушки. Главное, чтобы детишкам не пришло в голову задать сакраментальный вопрос о жареном поросенке — на эту тему я спокойно разговаривать не могу, зато знаю массу анекдотов. Типа женился вегетарианец на дочери мясника…
А не может ли дебилизм быть результатом воздействия отката? С другой стороны, учителя тоже должны думать, перед тем как что — то сказать. Я выцапал брата из кучки умиротворенных белых и повел гулять в парк, смутно ощущая отсутствие чего — то важного.
— А где Петрик?
Братишка вздохнул:
— Мистер Фокс не пускает его гулять.
— Как это — не пускает? — опешил я.
— Мистер Фокс говорит, что Петрик болен, а Петрик написал записочку, что у него ничего не болит, только ножки немного.
Офигеть, они уже записочками перебрасываются, заговорщики малолетние! Пойти, что ли, поругаться с завучем? Если бы я хотел взять под крыло этого ненормального пацаненка, то да, нужно было немедленно бросаться в бой, но мне неожиданно пришло в голову, что если Петрик исчезнет с горизонта, увезти Лючика из Михандрова будет не в пример проще. Поэтому я решил действовать цивилизованными методами:
— Пойдем — ка с директрисой поговорим.
Миссис Хемуль была рада меня видеть, но при этом выглядела уставшей и задерганной, а эмоциональное и физическое состояние мага крепко связаны. На столе словно по волшебству появился жасминовый чай и корзиночка с фигурным печеньем, Лючик принялся копаться в нем, разыскивая «солнышко». Смысл вопроса она поняла сразу:
— Это прискорбный инцидент, совершенно недопустимая ситуация, мистер Фокс меня неприятно удивил. Скажем прямо, он очень болезненно отреагировал на ваше появление, но я была уверена, что он справился со своими эмоциями. И вдруг… А главное — абсолютно немотивированно! Проблема в том, что мистер Фокс является официальным опекуном Петроса, в его власти просто забрать мальчика из школы и увезти. Мне нужно время, чтобы найти миссис Кормалис и урегулировать этот вопрос, к сожалению, она сейчас не в Михандрове.
— Неожиданно уехала, да? — У меня в животе неприятно заныло.
— Как раз перед праздниками, — кивнула миссис Хемуль. — Я уверена, что она вот — вот вернется.
