Житейская правда войны - страница 60

Оказывается, он успел окончить артиллерийское училище в Киеве, был старшим лейтенантом. Так я обрел могилу брата. Спустя несколько десятилетий… Съездил в те места, положил надгробный камень, на котором высечено родное имя… Прав был уже упоминавшийся сегодня Юрий Левитанский, когда писал: “Я не участвую в войне, она участвует во мне”. И срока давности тут нет и быть не может».

Автором использованы отдельные факты и эпизоды из следующих источников:

1. Завгородняя Д. Героев моего «Военно-полевого романа» я знал лично // МК от 24 апреля 2010.

2. Зайцева Т. На войне главное любовь // Семь дней, апрель – май 2005.

3. Мозговой В. Водка, ножницы, ацетон – все, что нужно, чтобы вернуть достоинство // Новая газета, 10 января 2005.

4. Смыслов О.С. Окопная правда войны. М., 2013.

5. Тодоровский П.Е. Вспоминай – не вспоминай // Киносценарии, № 1, 2003.

6. Тодоровский П.Е. Меня интересует человек. Линия жизни. Интернет.

7. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 686196. Д. 3322. Л. 69.

8. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 687572. Д. 1298. Д. 87.

В ночь на 26 ноября 1941 года 80-я стрелковая дивизия приступила к выполнению боевой задачи. Все бойцы соединения получили по одному комплекту боеприпасов (45 патронов) и продовольствия сухим пайком на трое суток, а затем вышли к берегу Ладожского озера с опозданием на целых пять часов. Вышли, совершенно не ориентируясь в обстановке, абсолютно не зная расположения позиций противника.

Оставшиеся в живых, спустя годы, расскажут, что одну их часть посадили на грузовики и высадили на льду Невы, буквально в 6–8 километрах от немецких позиций. Остальные двигались пешком около 30 километров при 30-градусном морозе и сильном ветре.

Потом по команде, как и положено, началась атака на укрепления противника. Вот только без артиллерийской поддержки, не говоря уже про авиацию. Про ту не вспоминали вообще.

Когда до немцев оставалось буквально два километра, с той стороны начался прицельный огонь. И это на открытом ледяном пространстве, где укрыться не мог никто. Началась жуткая мясорубка: кто-то погибал от пули, а кто-то просто тонул от непрочного льда. Но потери были огромными…

В ночь с 27 на 28 ноября к выполнению боевой задачи приступил 1-й Особый лыжный полк моряков Краснознаменного Балтийского флота под командованием майора Маргелова. Очевидец вспоминал: «С наступлением сумерек полк встал на лыжи и, в который уже раз, спустился на лед Ладоги. Двигаясь вдоль проложенной через озеро дороги, моряки видели провалившиеся автомашины и санные повозки. В повозках как живые стояли запряженные замерзшие лошади. На острове Зеленц устроили привал. Боясь потерять внезапность штурма, полк в середине ночи покинул остров и прибыл к намеченному рубежу атаки. Пехотных подразделений не было. Ранним утром поступил приказ снять лыжи и развернуться фронтом вдоль побережья.

Где-то слева от полка должен был располагаться Бугровский маяк. Под ногами моряков глубокий снег, через него кое-где выступали сухие стебли какой-то прибрежной травы. Перед полком простиралось гладкое заснеженное пространство. Стояла звенящая тишина. 1-й батальон располагался в центре атакующего полка. Матрос Орлов находился в нескольких метрах левее капитана Петрищева, а чуть правее его впереди шел майор Маргелов В.Ф.

Советские лыжники в боевом походе

По рядам вполголоса пролетела команда:

– Приготовиться к атаке! Гранаты – к бою!

Полк продвигался быстрым шагом, соблюдая полнейшую тишину.

Вдруг Орлов скорее увидел, чем услышал, капитана Петрищева с поднятой правой рукой, держащей автомат, и кричащего:

– За Родину! За Сталина! Вперед! УРА!

Внезапно капитан упал, сраженный автоматной очередью. В сознании Орлова промелькнула мысль: «Надо было еще ближе подойти. Рано бросились в атаку». Но лавина моряков, сбросив несвойственную им форму и оставшись в родных черных бушлатах, в тельняшках, сбросив каски и надев запрятанные бескозырки, в полный рост рванулась черной волной на позиции врага с криками:

– УРА! Полундра! За Родину! За Сталина!

Бежали. Падали. Вставали и опять падали. Ползли. Только вперед! Не было такой силы, которая остановила бы наступательный порыв “братишек”. Все вокруг стонало от разрывов. Откуда-то справа с характерным свистом пролетели и разорвались с большим интервалом позади наступающих несколько одиночных снарядов. Тут же на наступающих посыпались мины. Несмотря на шквал минометного и пулеметного огня, полк упорно продвигался вперед. Раненые оставались в строю. Немцы, в панике выбегая из землянок, вели беспорядочную автоматную стрельбу».