Житейская правда войны - страница 51

В 1960 году уволился в запас, но продолжал трудиться. Сначала общественным директором мемориального народного музея во Львове, затем ответственным секретарем Львовской секции Советского Комитета ветеранов войны.

В 1984 году у него вышла книжка мемуаров в литературной записи Р.В. Конышевой под названием «Этот день мы приближали как могли».

Трижды Героя Советского Союза, маршала авиации А.И. Покрышкина он пережил почти на три года. Умер Исаев 26 октября 1988 года во Львове. На могильной плите усопшего будет написано: «Как умел – так и жил, а безгрешных не знает природа…»

Николай Васильевич действительно жил, как умел…

В своих воспоминаниях он будет говорить только о хорошем: «Как-то Александр Покрышкин вместе с лейтенантом Николаем Искриным наблюдали за полетом молодых летчиков над аэродромом. Один из них пытался сделать бочку. Но скорость при этом потерял, неловко нырнул вниз, а в это время следующий за ним напарник проскочил вперед, и незадачливый акробат оказался у него прямо на хвосте.

– Не бочка, а “кадушка”, – засмеялись вокруг.

– А ведь интересная фигура, – заметил Покрышкин, – как ты думаешь, Коля? Так можно и фрица обвести вокруг пальца, если он погонится за тобой. Сделать такую “кадушку” и сесть к нему на хвост. Тут ему и конец. Попробуем вдвоем, а?

Они взлетели, потренировались. И в дальнейшем этот новый тактический прием очень пригодился».

А ведь когда Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Н.В. Исаев диктовал этот эпизод, он прекрасно помнил, как заводил на гвардии капитана Покрышкина дело по обвинению в нарушении наставлений и инструкций по действиям истребителей.

Он действительно «как умел – так и жил…»

Автором использованы отдельные факты и эпизоды из следующих источников:

1. Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М., 1993.

2. Смыслов О.С. Асы против асов. М., 2013.

3. Тимофеев А. Покрышкин. ВИП. М., 2013.

4. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682523. Д. 34. Л. 245, 245 об.

5. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 490. Л. 63, 63 об.

6. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 490. Л. 365, 365 об.

7. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 686044. Д. 1635. Л. 156.

8. ЦАМО. Ф. 33. Оп. 793756. Д. 19. Л. 141, 141 об., 142.

Он был двадцатидвухлетним лейтенантом, командиром батареи 265-го Корпусного артиллерийского полка Южного фронта. Она – восемнадцатилетней девушкой, санинструктором, только что окончившей медицинское училище. Она красавица с большими карими глазами. И он высокий, красивый брюнет.

Ровно через два месяца после знакомства эта красивая пара зарегистрировалась в сельсовете одной из станиц. Любовь была настоящая, вечная. Несмотря на войну. Но война…

«Двадцать восьмого июля 1942 года мама сопровождала большую партию раненых в госпиталь, – рассказывает их дочь Ирэна Высоцкая. – Когда прибыли на место, началась бомбежка. Она соскочила из кабины на землю, взялась рукой за приделанную к двери скобу. Левое запястье с подаренными Алешей на свадьбу часами – последнее, что мама помнила. Очнулась в палате. Вместо левой руки – окровавленная культя.

Ехать после выписки из госпиталя санинструктору Александре Таран-Высоцкой было некуда. Пожалев, ее взяла к себе чужая женщина. Писать мужу на номер военной почты гордая казачка не стала: а вдруг она ему такая не нужна? Но тревога за любимого терзала сердце… Мама отправила открытку на московский адрес свекра: “Владимир Семенович, пишет ли вам Алексей? Жив ли он? Не ранен?” Послание в почтовом ящике обнаружил старший сын Семен. Он немедля отправил брату Алексею на фронт сообщение: “Твоя жена нашлась. Место проживания: Ростов-на-Дону, Станиславского, 188”».

Получив письмо, отец отпросился у начальства и рванул на «виллисе» в Ростов.

«Влетаю в дом и с порога:

– Где Шура? – вспоминал отец.

– За военным пайком с утра ушла. Наверное, в очереди стоит. А вы кто?

– Муж.

Хозяйка смотрит на меня удивленно:

– Она не говорила, что замужем…

В толпе возле продпункта сразу выхватываю глазами Шурочку. В длинной линялой юбке, старой кофте, с опущенными в землю глазами. Кричу: “Шура!!!” Она было бросается ко мне, но тут же останавливается и показывает глазами на пустой рукав: вот, мол, видишь, Леша? “И только?!” – говорю я и прижимаю ее к себе, а в голове одна мысль: жива! Жива! Ведь когда пришли списки погибших, в которых значилось имя Шуры, я чуть с ума не сошел. Теперь, увидев ее в очереди в обносках, поклялся себе: закончится война и моя Шурочка будет одеваться как королева – все для этого сделаю!»