Два примера из моей боевой работы в период Великой Отечественной войны показывают значение осмотрительности в бою.
Сентябрь 1942 г. Бои под Сталинградом носили ожесточенный характер. Истребительная авиация немцев в этот период господствовала в воздухе как над полем боя, так и в нашем тылу. Каждый вылет сопровождался воздушным боем или даже рядом воздушных боев.
Возвращаясь с разведки на самолетах Ла-5 со своим напарником лейтенантом Чиликиным, я заметил над Сталинградом 68 Ме-109, которые в свою очередь также обнаружили нас.
Уклониться от боя не удалось, пришлось вступать в бой. Первая атака немцев не была для нас неожиданной, развернувшись на 180°, мы встретили атакующих в лоб.
После 34 минут боя мой напарник неожиданно ушел на посадку и я остался один против группы истребителей. Я знал, что продолжать бой, хоть и оборонительный, я обязательно должен, в противном случае меня собьют, как только я попытаюсь выйти из боя.
Бой длился около 50 минут. В течение этого времени многочисленные атаки немцев я сводил на нет своевременным маневром своего самолета. В любой момент я видел, где находятся истребители противника, своевременно разглядывал их замысел, уходя из-под атаки каждого из них всевозможными маневрами.
В итоге немцы оставили меня и ушли, расстреляв, по-видимому, все боеприпасы. Я произвел посадку на свой аэродром без единой пробоины.
Второй случай, который привел к иному результату, произошел в октябре 1943 г. над р. Молочная (4-й Украинский фронт).
Я во главе восьми “Аэрокобр” вылетел на прикрытие наземных войск. Боевой порядок был построен в два эшелона: ударная группа – 4 самолета, в которой находился я, и прикрывающая группа – вторая четверка, следовавшая сзади, слева и выше.
Истребители активности не проявляли. Патрулирование происходило на исходе дня. Надеясь на бездействие истребителей противника, мы ослабили осмотрительность, и лишь удар сзади дал мне знать, что я атакован.
Оглянувшись, я увидел пару Ме-109, которая выходила из атаки. Мой самолет загорелся, и мне пришлось оставить его, выпрыгнув с парашютом.
В последующем оказалось, что моя группа также увидела эту пару Ме-109 только после того, как я был сбит.
В чем же причина того, что я был сбит без боя? Очевидно, что недопустимое ослабление внимания, отсутствие осмотрительности у меня и всей нашей группы позволили противнику атаковать самолет внезапно.
Отсюда вывод: если не видишь противника, не считай, что его нет. Считай, что он всегда есть, но ты его не обнаружил.
Мы знаем целый ряд случаев, когда наши самолеты были атакованы и сбиты истребителями противника уже над своей территорией, при производстве посадки на аэродром.
Я считаю, что каждый командир, обучая летчика-истребителя, наряду с отработкой техники пилотирования должен больше обращать внимания на развитие осмотрительности.
Летный состав должен твердо помнить, что даже наличие новейших радиолокационных средств обнаружения, устанавливаемых на самолетах-истребителях, ни в коей мере не исключает, а лишь дополняет непрерывное наблюдение за воздухом. Отличная осмотрительность значительно сокращает ничем не оправдываемые потери летного состава и материальной части».
«Когда я летел обратно на фронт, – вспоминал Аркадий Федорович, – я думал о том, что я буду рассказывать своим друзьям?»
Для него это оказалось самым тяжелым воспоминанием о той командировке в Москву, иначе он не поведал бы мне эту историю в очередную годовщину Великой Победы.
К сожалению, я забыл спросить генерала, не хотелось ли ему тогда достать пистолет? Помните «Отпуск по ранению» В. Кондратьева, когда лейтенант Володька попадает в московский ресторан, все тех же военных лет: «Несовместимость этого с тем, что все еще стояло перед внутренним взором, – изрытого воронками поля, шатающихся от усталости и голода бойцов в грязных шинелях, бродящих от шалаша к шалашу в поисках щепотки махры, вони от тухлой конины, незахороненных трупов, – была так разительна, так неправдоподобна, так чудовищна, что у Володьки рука невольно полезла в задний карман бридж – ему захотелось вытащить “вальтер” и начать палить по всему этому великолепию – по люстрам, по стеклам, по этому вишневому ковру, чтоб продырявить его пулями, услышать звон битого стекла… Только это, наверное, смогло бы успокоить его сейчас, но Сергей, внимательно наблюдавший за ним, взял его под руку…
