Я не могу это отнести к какому-то определенному временному моменту. Но с тех пор как я попал на передовую, где уже господствовала смерть, с этого момента возникло религиозное чувство».
На вопрос: «Чего вы на войне боялись, помимо собственной смерти и смерти близких?» – блестящий интеллектуал отвечает, ничуть не задумываясь: «Увечья боялся. Больше смерти боялся увечья. Потому что на фронте бывали такие увечья, относительно которых можно было заранее предвидеть, что вся дальнейшая жизнь будет пыткой».
И все же самым страшным на фронте Семен Львович называет атаку: «…это тяжелейшее испытание. Ты знаешь, что в тебя могут попасть, а ты вынужден идти навстречу – это ужасно! Подняться было трудно, и сознание того, что, скорее всего, не вернешься, тоже тяжело. Минометный обстрел ужасен был и пулеметы. Там всего хватало. Трассирующий огонь, когда начинает сверху, и видишь, только светящаяся полоса все ниже, ниже к тебе опускается, вот сейчас она до твоего уровня дойдет и тебя разрежет пополам».
Но, конечно же, страшнее смерти не было ничего: «Там смерть витала ежедневно, ежечасно и со всех сторон. Можно было спокойно сидеть, чай пить, и на тебя сваливался шальной снаряд. Привыкнуть к этому было совершенно невозможно. Это не значит, что был безостановочный мандраж, что все сидели, ходили и оглядывались. Просто смерть прилетала или не прилетала. Страшно было, когда были массированные авиационные налеты. Там люди сходили с ума от страха. Ощущение было такое, что каждая бомба летит тебе прямо в голову. Это было ужасно! По небу плывет эта армада, сотни две или три самолетов, и сыплют градом бомбы, и все они воют. Ужас! Помню, Некрасов такой был – он почти рехнулся. Когда кончился авиационный налет, его никак не могли отыскать. Потом нашли в каком-то окопе. Так он отказывался выходить! А какой ужас был в его глазах!..»
Поэтому в надежде уберечь себя от смерти, наверное, очень многие, если не все (мы точно не знаем), носили и крестики, и талисманы. Но были и люди, каким-то особым чутьем предчувствующие смертельную опасность. Семен Львович хорошо помнит одного такого солдата: «Например, в нашем подразделении был такой Кондрат Хубулава, грузин, мордатый такой. Вот я с ним все ходил, он раза два меня от смерти спасал, ну и себя, соответственно. Первый раз нас посылали куда-то установить связь со стрелковым полком. Вот мы с ним идем по ходам сообщения, а он мне говорит: “Дальше не пойдем”. Я говорю: “Почему?” “Не пойдем, постоим здесь!” Мы остановились, и через несколько секунд прямо в траншею за поворотом упал снаряд! То есть нас там должно было убить! Второй раз мы стояли с ним во время бомбежки в разрушенном доме. Он мне сказал: “Выйдем отсюда и перейдем в другой угол”. Мы перешли – в тот угол, где мы были, ухнула бомба. Вот такие вот странные вещи происходили. Предчувствие… Я этим не обладал».
К слову сказать, грузин Хубулава Кондрат Михайлович (1917 г.р.) к 40-летию Победы был награжден орденом Отечественной войны I степени (06.11.1985 г.). И кто знает, может быть, ангел-хранитель его бережет до сих пор.
Дезертировал из тыла на фронт
«Военный Трибунал 151-й стрелковой дивизии
17 марта 1943 г.
СПРАВКА
Выдана старшему сержанту Ария Семену Львовичу в том, что с него за проявленное мужество и отвагу в борьбе с фашизмом, определением Военного трибунала 151 сд от 17 марта 1943 г. снята судимость.
Председатель военного трибунала 151 сд.
Военный юрист 3 ранга
Сорокин».
С таким документом старший сержант Ария направился во 2-й запасной стрелковый полк, дислоцирующийся в городе Азове. Надо сказать, что отправился пешком, прямо с передовой из 683-й отдельной штрафной роты 151-й стрелковой дивизии Южного фронта.
«Практически это на фронте, но немножко в тылу, – рассказывает Семен Львович. – Ростовская область, на море. И я пошел пешком в этот город Азов. Сколько я шел, не помню, ну, три или четыре дня. Быстро добрался. Настроение было другое…
И вот я прибыл в Азов, у меня посмотрели мою трудовую книжку, что я – механик-водитель танка Т-34. И зачислили кандидатом в танковое училище, на пятимесячное обучение. Там готовили командиров танков. А я не хотел быть ни командиром танка, ни офицером… Потому что уже знал: командир танка тянет такую же лямку, как и любой рядовой солдат-танкист, но он еще и отвечает за все…
