Он ползет на брюхе, потому что внизу, возле пола, еще есть немного воздуха, ползет под горящими кухонными столами и стойками. Ощупывает стены, пытаясь вспомнить, где дверь. Дым, гул, жар.
Вот он нащупывает дверной проем.
Эта дверь должна вести на улицу, должна, но если он ошибся, то, открыв ее, он попадет в самое пекло и пламя поглотит его. Но выбора нет, и он толкает дверь и оказывается на улице.
Горит трава.
Черт, похоже, вся Калифорния в огне.
Сквозь дым он различает человеческую фигуру.
Ники торопливо спускается по скалистой тропинке.
Джек бежит за ним.
Кашляя, задыхаясь, Джек преследует его до самого пляжа и дальше, вдоль берега. Он чувствует, как колотится сердце, почти в такт прибою. Ники замедляет бег, и Джек настигает его и хватает.
Ники выворачивается, целя пальцем в глаз Джеку. Тому удается отстраниться, удар приходится по уголку левого глаза, рассекает скулу и на секунду лишает Джека зрения, но Джек все-таки совершает бросок туда, где должна находиться шея Ники, и валит его в полосу прибоя. Сев на него верхом, он сжимает шею Ники, толкая его вниз, под воду.
Большая волна, набежав, разбивается о берег, обдавая Джека белой пеной, но он не разжимает рук. Он чувствует, как пальцы Ники дергаются, хватая его за кисти, как тот брыкается, пытаясь сбросить его с себя, но Джек держит его, не выпуская его шеи, даже когда на него накатывает новая волна.
Он держит Ники под водой, а тот вырывается, барахтается, сучит руками и ногами, а Джек думает о Порфирио Гусмане, двух погибших вьетнамских подростках, Джордже Сколлинсе и своей собственной испоганенной жизни. И он все настойчивее жмет, толкая Ники вниз, под воду, пока не чувствует, как спина Ники ударяется о камни на дне. Белая пена отступает, и Джеку открывается лицо Ники с вытаращенными глазами, и он слышит собственный голос, свой вопль:
— Хочешь сделки, Ники?! Вот тебе сделка!
Слышит сам, как он выкрикивает эти слова.
И отпускает Ники.
Волочит его за шиворот на берег.
Ники кашляет, отфыркивается и ловит ртом воздух.
А Джек готов поклясться, что слышит собачий лай.
Он глядит вверх, на скалистый уступ, где расположился Монарк-Бэй с его жителями.
Деревья горят.
Ущелье заполнил огонь.
И Джек бежит.
Натали крепко обнимает Майкла.
Согревает его в своих объятиях.
Укрывает от холода соленых брызг океана.
Голос велел эвакуироваться. Эвакуироваться, вспомнила она, это значит уходить из дома, и она схватила Майкла и выбежала с ним из дома как раз перед тем, как огонь с горящего дерева перекинулся на крышу.
Сначала на лужайку, оттуда на улицу, заполненную народом, спешащим в сторону Тихоокеанской автострады, но Натали сочла это ошибкой, решила, что огонь как раз там.
Остановившись на секунду, она выбрала то, что считала самым безопасным, — побережье, там, если огонь доберется до самого берега, можно хоть в воду спрыгнуть и плавать там, пока не потушат пожар.
Она подхватила под мышку Лео и, взяв за руку Майкла, стала спускаться вниз, на берег. По ступеням, ведшим к Солт-Крик-Бич, где обычно их забирала тетя Летти, перед тем как отправиться с ними на пикник на взморье или на ловлю крабов и улиток в морских заводях.
Потому что тетя Летти наверняка будет искать их, думает Натали, и придет именно на это место.
Джек бежит вдоль берега, береговые скалы в огне, дымится полуостров Монарк-Бэй, и дым все гуще. Увидеть что-то в этом дыму очень трудно, и он не знает, как ему искать Майкла и Натали, остается только надеяться, что они как-то выбрались, и вдруг он слышит собачье тявканье.
Дети узнают его.
И идут к нему, потому что он взрослый. И они его знают.
— Где мой папа? — спрашивает Майкл.
Карие глаза огромны и полны слез.
— Где тетя Летти? — спрашивает Натали.
— Не знаю, — говорит Джек. — Она была здесь?
Натали дергает головой, что означает беспокойство.
Конечно, она здесь, думает Джек. Она здесь по той же причине, что и я. Господи, только бы она не прошла в дом!
— Все будет хорошо, — говорит Джек, обнимая детей. — Все будет в порядке.
Потому что людям свойственно лгать.
Их мама погибла.
Ее убил папа.
И единственный любящий их человек, возможно, рыщет сейчас там, где их быть не может, — в огне горящего дома.
