Еще в пору, когда артель переживала первые организационные трудности, он привез из города две штуки коричневой фланели и купленного за дорогую цену, но очень красивого игрушечного медведя. Не погнушавшись "бабьим делом", сам распорол игрушку, сделал по споркам выкройки и роздал лучшим мастерицам-надомницам. Те взялись за новую работу нехотя, с сомнением. И впрямь - чуть ли не половину сшитых мишек пришлось забраковать, зато вторая половина (мишки в то время входили в большую моду) оправдала расходы. Да и забракованные не погибли. Распоров их и соответственно браку уменьшив заготовки, Сергей Семенович выбросил к Новому году нестандартных по размеру, но недорогих медвежат. Артель получила внеплановый доход, а заработок мастериц увеличился на целых тридцать процентов. За медведями пошли в ход пёсики, котики, слоники.
По настоянию Тыкмарева крепко ставшая на ноги артель пригласила специалиста-закройщика, а потом и художника. Через пять лет она обзавелась пошивочным цехом с машинами, работавшими от электромоторов.
Умерла, сделав свое немаловажное дело, мудрая бабка Тыкмариха, умерли или ослепли ее подружки, а дело росло. После войны Тыкмарев сумел не только его восстановить, но и расширить, добившись включения фабрики в систему местной промышленности.
Так рядом с гигантом-заводом прочно обосновалось другое промышленное предприятие, пусть небольшое, но нужное - теперь уже фабрика "Плюшевая игрушка". И снова предоставив удобное директорское кресло другому, Тыкмарев удовольствовался должностью его заместителя по производственной и хозяйственной части.
Давно смолкли насмешки над "бабьим делом". Если по подъездной ветке с завода "Сельмаш" ежедневно уходили десятки платформ, груженных машинами, предназначенными подчас для самых далеких стран, то чего-нибудь стоили и емкие контейнеры с продукцией фабрики "Плюшевая игрушка". От Мурманска до Еревана знали ее марку магазины детских товаров.
Не зря, значит, уходил с должности счетовода Сергей Семенович Тыкмарев, не зря отдал двадцать семь лет жизни хлопотливому делу!
С годами Сергей Семенович хотя и отяжелел, обрюзг и жаловался частенько на сердце, но все еще был бодр и деятелен. Только личная жизнь ему не удалась. Женился он, к великой обиде многих девушек-мастериц, где-то в другом, далеком городе, будучи в командировке. Зато и привез такую красавицу, каких в Церковной не видывали, разве в песнях пели:
Лицо белое, очи черные, А уж глянет, как рублем одарит.
Крепко любил ее Сергей Семенович, но непрочно оказалось его семейное счастье. Родив мертвым второго ребенка, мальчика, красавица жена умерла, оставив молодому вдовцу (был в то время Сергей Семенович в самом расцвете сил) двухлетнюю девочку. Тяжело пережив горе, на нее-то и перенес он свою великую любовь. Может быть, из-за нее и не женился второй раз, взяв в дом для ведения хозяйства одинокую родственницу.
Умен был Сергей Семенович, но любовь словно ослепила его: выбрал он дочери имя Лилиан. Для заграничного романа оно сошло бы, но, как хотите, а Лилиан Сергеевна да еще Тыкмарева звучит нескладно. Одно оправдание - в то время было в моде давать несуразные имена.
Однако не в имени дело. Каждый, кто видел Лилиан, не смеялся, а задумывался. Она была хороша малюткой, восхитительна девочкой-подростком и красива девушкой.
Не скудна наша земля красавицами, а хорошенькими хоть пруд пруди. И то сказать: не та красавица, что на весь мир славится, а та, что сердцу нравится. Но красота Лилиан не только нравилась, но и удивляла. Посмотрит на нее человек и задумается: бывают ли впрямь такие красавицы?
Начнут, бывало, хвалить какую-нибудь красотку и обязательно вспомнят о Лилиан. Один вспомнит, другой отзовется:
- Что о той говорить!.. Может быть, из миллиона одна...
Чуть выше среднего роста, стройная, с простой гладкой прической каштановых волос, Лилиан обладала правильными и в то же время мягкими чертами лица, такими, что... впрочем, пусть каждый себе представит настоящую красавицу.
Один пожилой и талантливый художник, писавший на заводе портрет знаменитого литейщика, встретив Лилиан на улице поселка, проводил ее долгим восторженным взглядом.
