— Разумеется, сэр. Боюсь, газета, в которую ее завернули, в нескольких местах порвалась…
— Благодаря чему я и смог распознать прекрасную работу Феллини, — сказал Холмс, и лицо его, по мере того как появлялась из бумаги необыкновенная фигурка, приобретало почти восторженное выражение. Он протянул руку и пробежался пальцами по телу Персея, совершенному, как живая плоть. Само серебро, трепещущее, полное какой-то внутренней жизни, гравировка золотом, драгоценные камни — все служило ощущению чуда, которое исходило от Персея; взмахнув окровавленным мечом, стоял он, щит на предплечье, держа в руке коронованную змеями голову, которая гневно взирала на нас своими сапфировыми глазами, грозя обратить в камень.
— Ничего удивительного, что сэр Джеффри с его утонченным вкусом желал, чтобы такое сокровище осталось в семье, — сказал я. — Теперь я понимаю, отчего это сделалось его наваждением к концу жизни. Но все-таки, на мой взгляд, он мог оставить его музею либо сделать распоряжение, чтобы «Персея» передали в музей, а не идти на такие крайние меры, чтобы не расставаться с ним. Это вещь, которая заслуживает того, чтобы люди ее видели.
— Совершенно с вами согласен, сэр. Вот почему я намерен выстроить для нее в Галвестоне особое выставочное помещение. Но пока, остерегали меня и сэр Джеффри, и миссис Галлибаста, известие о ее существовании принесет с собой неисчислимые угрозы — и не столько со стороны полиции, сколько со стороны других воров, которые жаждут обладать этим шедевром. В мире не найти лучше образца ренессансной флорентийской работы по серебру. «Персей» стоит многие тысячи, так я полагаю… Кстати, — прибавил техасец, — вернувшись домой, я намерен застраховать его на миллион долларов.
— Я могу попросить вас доверить нам скульптуру на эту ночь и до завтрашнего вечера? — осведомился Холмс.
— Ну, как вам известно, сэр, мне следует вернуться на «Аркадии» в Нью-Йорк. Завтра вечером она отплывет из Тильбюри. «Аркадия» — один из немногих пароходов этого класса, которые уходят из Лондона. Если я припозднюсь, то буду вынужден добираться через Ливерпуль.
— Но вы готовы так поступить, если понадобится?
— Отплыть без «Персея» я не могу, мистер Холмс. Следовательно, пока он в вашем владении, мне придется остаться. — Джеймс Маклсворт мельком нам улыбнулся и вроде бы даже подмигнул. — А кроме того, должен признать, что тайна смерти моего кузена терзает меня гораздо сильней, чем странности его последнего волеизъявления.
— Превосходно, мистер Маклсворт. Я вижу, мы с вами придерживаемся одного мнения. Почту за удовольствие предоставить свои скромные таланты в ваше распоряжение. Сэр Джеффри проживал, если я правильно помню, в Оксфордшире?
— Примерно в десяти милях от Оксфорда. Поблизости от симпатичного городка Уитни, в котором проводится ярмарка. Дом, именуемый Коггс-Олд-мэнор, когда-то был центром обширного поместья, включавшего и ферму. Теперь земля распродана, остались только дом и прилегающий к нему участок. И то и другое кредиторы моего кузена также выставили на продажу. Миссис Галлибаста сказала, что, по ее мнению, их скоро купят. Соседняя деревушка называется Хай-Коггс. Ближайшая станция железной дороги, примерно в миле от дома, — Саут-Ли. Видите, мистер Холмс, я знаю это место так, словно оно мое, так живо описал мне его сэр Джеффри.
— Действительно! Кстати, первоначально вы сами к нему обратились?
— Нет, сэр! Сэр Джеффри интересовался геральдикой и родословными. Пытаясь отыскать потомков сэра Роберта Маклсворта, нашего общего прадеда, он наткнулся на мое имя и написал мне. До этого времени я и понятия не имел, что состою в таком близком родстве с английской аристократией! Несколько раз сэр Джеффри упоминал о том, что мне следует унаследовать титул, но я — убежденный республиканец. У нас в Техасе титулы как-то не в ходу… если они не заработаны.
— И вы написали ему, что не заинтересованы в том, чтобы унаследовать титул?
— У меня не было желания наследовать что бы то ни было, сэр. — Джеймс Маклсворт поднялся, чтобы уйти. — Я просто получал удовольствие от переписки. А потом его письма стали все более беспокойны, бессвязны, и наконец он начал поговаривать о самоубийстве.
