– Так это же здорово, Натка! – обрадовалась я. – Значит, твой договор о продаже квартиры становится доказательством по делу о мошенничестве в составе организованной преступной группы и все последствия его ничтожны!
– Мне так и сказали, – кивнула сестра. – Это же означает, что квартиру у меня не отнимут, правда?
– Правда, – я протянула ей бутылку. – Открывай, за это действительно стоит выпить.
Сестрица с ловкостью, которой я не обладаю, открыла бутылку – пробка празднично бабахнула, усвистев в потолок, – и налила шампанское в предупредительно подставленные бокалы.
– Ну, за хеппи-энд! – провозгласила она, поднимая бокал. – За то, что из этой истории мы вышли без потерь!
– Э-э-э…
Я пригубила шипучее вино и отставила бокал.
– Не совсем без потерь. Ты забыла про пятьсот тысяч, отданные мошеннице?
– Как я могла забыть про пятьсот тысяч, ты что? – заволновалась Натка. – Их же мне тоже вернут, разве нет?
– А вот это, дорогая моя, вряд ли, – с сожалением сказала я. – У тебя ни свидетелей, ни нормальной расписки… Если эта Плетнева сама не признается, что взяла у тебя полмиллиона, то ничего ты не докажешь и не добьешься.
– Блин, плохо дело, – Натка расстроилась. Налила себе еще шампанского, выпила залпом. Прислушалась к своим ощущениям. – Но не очень плохо… Почти хорошо… Что-то мне это напоминает?
– Бородатый анекдот про козу, – усмехнулась я, тоже допив шампанское. – Помнишь? Мужик пожаловался другу: квартирка тесная, в семье чуть ли не десять человек, дети маленькие, жить совершенно невозможно, что делать? Друг посоветовал ему купить козу. Мужик купил, но только хуже стало: все тот же ад, только еще и коза бодается, воняет, блеет…
– А потом друг посоветовал ему продать козу! – вспомнила Натка и захихикала. – И прежний ад за минусом козы показался мужику настоящим раем!
– Вот-вот, все познается в сравнении… Наливай!
Короче, шампанское мы прикончили раньше, чем приготовили ужин. Но и поесть успели, и даже посуду за собой помыли, когда в дверь позвонили.
– Это, наверное, Сашка, – я обрадовалась ее похвальной точности. – Я открою.
Но это оказалась не Сашка. Это был Говоров!
Спасибо Таганцеву – предупредил, так что я не удивилась. И бросаться любимому на шею не стала, повременила, уж больно лицо у него было серьезное. Небось ругать меня станет!
– Привет! – Никита ввалился в тесную прихожую неловко, шаркнув плечом по дверному косяку: руки у него были чем-то заняты, он держал их за спиной.
– Привет, – я вытянула шею. – А что у тебя там?
– Коробочка, – ответил он и опустился на одно колено. – Дай ногу!
– Точно ногу? Обычно просят руку…
– Смотри, я тебя за язык не тянул, ты сама, – Никита сделал глубокий вдох-выдох. – Елена Кузнецова, ты дашь мне свою руку…
– И сердце! – подсказала из-за моей спины Натка и задышала часто и шумно: не то растрогалась, не то запыхалась, пока бежала к нам через всю квартиру.
– И ногу! – закончил Говоров и бесцеремонно цапнул мою лодыжку одной рукой, а другой вывел из-за спины коробочку.
Я засмеялась и покачнулась.
– Это что такое? – возмутилась Натка, обманутая в лучших чувствах. – Это неправильная коробочка! Правильная должна быть с кольцом!
– С кольцом – это пошло, – Никита неловко, но старательно затолкал мою ногу в туфлю. – Ну как? С размером не ошибся?
Я потопала обутой конечностью, сбросила тапку, протянула босую ногу, и Говоров надел на нее вторую туфлю. Я переступила, прошлась:
– Идеально!
Щелк! Натка сфотографировала меня на свой мобильный. Объяснила:
– Куплю себе такие же туфли.
– Всем привет, вы тут чего? – мимо Говорова на одном колене, мимо меня в идеальных туфлях, мимо Натки с мобильником протиснулась Сашка, тянущая за собой Фому. – Чё, снимаете ремейк старой сказки, «Золушка 2.0»?
– Классные туфли, – сказал вежливый Фома, и в наступившей тишине они скрылись в Сашкиной комнате.
– Ой, пойду я, – ожив первой, заторопилась Натка. – Меня дома Сенька ждет.
Она сбросила тапки, влезла в свои туфли, с сожалением посмотрела на мои:
– Нет, пока не куплю. Совсем денег нет. Эх…
Сокрушенно качая головой, сестрица вышла из квартиры.
– Ты, главное, козу больше не покупай! – крикнула я ей вслед.
