Жила Лиса в избушке - страница 18

Шрифт
Интервал

стр.

— Ты чё? Оглохла? — спокойно спросила у молоденькой продавщицы.

Та, пометавшись косенькими глазами по сторонам, толкнула к ней второй шуршащий пакет, пыталась побыстрее рассчитаться.

— Люди добрые, так оно вон в чем дело, — завопила вдруг отчаянно Савелиха. — Вы чё, забыли? Она же у нас не как мы, она же начальство!

Савелиха забыла качаться на руках контролеров и со значением задрала вверх кривой темный палец.

Вера мотнула головой, не понимая, отчего так грянуло хохотом со всех сторон. Как будто они догадались, что две японские прекрасные куртки у нее навсегда, уже точно никому не достанутся, и решили искупать, утопить ее напоследок в этом диком радостном вопле, где все они были заодно, веселые, дружные, команда, а она, она совсем одна... только горны и барабаны в темной вожатской.

“О чем это они?” — судорожно думала Вера, запихивая сдачу в кошелек.

— Надо же такое написать. Я вам не кто-нибудь там, а начальство, — всхлипывала Савелиха. — Не рабочий и колхозница... начальство!

Вере сделалось нехорошо. В выматывающей духоте как будто еще кипятком в лицо. Случай, на который намекала бабка, был позорный. Счетчик Михаил в январе, заполняя переписной лист, спросил, к какой общественной группе она относится. Пункт такой был в бланках. Вера искренне не поняла, о чем он, не знала, как отвечать. Он перечислял, правда, бубнил: “Рабочий, служащий, кустарь...” Не дослушав, ввернула свое: начальство. Всерьез сказала, без шуток.

Колмогоров тогда покраснел, одернул ее, а счетчик, казалось, и бровью не повел, отмечал что-то в своих бланках, прихлебывая чай, и вот же. Она так радовалась тогда, что мимо чужих прошло, а среди своих забудется, скоро забудется.

Рогова и представить не могла, что о том ляпе знает весь поселок, потешаются над ней. Темный пар стыда мешал ей видеть обидчиков. Нет, нет, она не заплачет, а вот в обморок рухнуть боялась.

— Да вы с ума сошли, — закричала вдруг Нина. — Человеку плохо, неужели не видите. Пропустите ее на воздух.

Толпа снова нехотя расступилась. Пропускали ее, нет, не толкали вдогонку, но случайное теперь было намеренным — двинуть локтем, задеть порезче, попонятнее.

Вера слышала за спиной, как накинулись теперь на Нину, зачем пустила председательшу, по старой дружбе, поди, как та отбивалась: хотите, свою куртку отдам, выйду из очереди, а что, и отдам, деньги целее будут.

— Да пошла ты, — шептала Рогова не то вслух, не то про себя. — Да пошли вы все.

Она быстро шла по горячей Коммунальной в верхних скобках пухлой теплотрассы, вечная мерзлота — все трубы поверху. На сарафане, там, где Рогова тесно прижимала к себе куртки, растеклось по ситцу мокрое пятно.

Вера представляла, как распакует дома куртки, раскинет их на тахте, красную для Райки, синюю с полосками на рукаве — Сереже. В зеркале трельяжа открыток полно, надо вытащить одну, согнуть по размеру и в карманчик попробовать, а зачем сгибать, отрезать, да и все, открытки старые, с первого мая там торчат.

Снова запакует, чтобы все солидно, пусть дети сами шуршат, достают из прозрачных мешков с иероглифами. Представляла, как завизжат они от радости, Райка дырку на полу протрет у трельяжа, сдвигая крылья зеркала, чтобы со всех сторон. Сережа подойдет с важностью — отрежьте этикетки, пожалуйста. Вера сдвинет брови притворно: всё, раздевайтесь, и живо за стол. А на столе пюре с котлетами дымятся в белых тарелках, клеенка в крупных васильках, хорошая клеенка, импортная.

Колмогорова вообще в город зовут, переедут, может, скоро. Навсегда из этих мест.

Вожатый Володя

Воспиталку звали Анна Федоровна, и оказалось, что мама хорошо ее знает. — Из архива нашего, — тихо пояснила она папе, когда Катя провожала их до лагерных ворот. — С Германом живет Кротовым.

Папа закатил глаза: знать не знаю никакого Кротова. Ну, правильно: лагерь-то — от маминой работы, при чем тут папа?

— Кротов тоже здесь. Плавруком вроде, — шипит довольная мама. — Наши просто умрут.

Пионерлагерь в здании поселковой школы — для детей геологов, на долгие шестьдесят дней. Смена такая длинная, чтобы северные дети геологов успели привыкнуть к абхазскому климату, да и лететь сюда ради трех обычных недель долго и дорого.


стр.

Похожие книги