– Кое-что мне понятно, – промолвил я, – в определенном смысле наши таланты схожи. Для правильного исцеления моему телу тоже нужен покои. Но вот что меня интересует – откуда твое тело знает, где следует остановиться? Я хочу сказать... Ну, например, можешь ты начать уменьшаться до эльфийского размера, а потом остановиться на размере гнома, словно это именно то, что тебе и требовалось?
Мое в общем-то привлекательное, хотя и грубоватое мужское лицо удивленно вытянулось.
– Я никогда об этом не задумывалась! – воскликнула Панихида. – Прежде всего я всегда представляла себе то, во что я хочу превратиться, например, мышь. Потом уменьшалась до мышиного размера и становилась такой плотной, что едва не проваливалась сквозь землю. Далее приходилось разуплотняться, чтобы вернуть себе нормальную плотность. В результате я становилась чем-то вроде бесенка – облик и плотность человеческие, а размер мышиный. Ну и наконец я изменяла форму и окончательно превращалась в мышь. Поступать иначе мне никогда не приходило в голову, но теперь я думаю, что это возможно.
– Так же, как оказалось возможным приспособить мою глотку для пения, – согласился я. – Объясни поподробнее насчет сверхплотности и всего такого... Боюсь, я не совсем понял.
– При изменении размера тела его масса остается прежней, – терпеливо пояснила Панихида. – Если я уменьшу массу, не изменяя размера, то стану похожа на призрака, но, когда соответственно изменю и размер, восстановится нормальная плотность. Уразумел?
– Более-менее? – ответил я, полагая, что тут есть над чем поразмыслить. – Спасибо. А сейчас тебе не мешало бы поспать.
Панихида охотно согласилась, и вскоре мое тело улеглось в углу, закрыло глаза, а спустя несколько мгновений оглушительно захрапело. Чем несколько удивило меня. Я догадывался, что имею обыкновение храпеть по ночам, но никогда не думал, что делаю это так громко и прямо-таки неприлично. Правда, дома, в Крайней Топи, родные уверяли, будто я не даю им спать по ночам своим храпом, но мне всегда казалось, что они шутят.
Сам я спать не хотел. Хотя телу Панихиды и пришлось попотеть, оно не было разрублено на куски и не нуждалось в отдыхе в такой степени, как мое. А поскольку меня интересовали пределы его возможностей, я решил проделать несколько опытов с превращением. Поначалу я малость разуплотнился и, убедившись, что это получается у меня без труда, вернулся в нормальное состояние. Изменять форму было страшновато – вдруг нежданно-негаданно нагрянут гномы. Этак они сразу заметят неладное. Пожалуй, лучше изменить размер. Поначалу я хотел подрасти, но потом решил сделаться пониже – в случае чего это не так бросалось бы в глаза. Кроме того, я намеревался проверить, смогу ли я прервать процесс уменьшения, когда сочту нужным. Мне следовало освоиться в теле Панихиды и научиться как следует управляться с ее талантом. От этого, возможно, зависели наши жизни.
Я уменьшался около четверти часа, после чего сравнил свой рост со сделанной на стене меткой и выяснил, что теперь он составляет примерно три четверти первоначального. Значит, за час я мог уменьшиться до... Хм, интересно, до чего?
До нулевого размера? До микроскопического? Мне случалось слышать о микроскопах, волшебных инструментах, позволяющих видеть такие маленькие предметы, что их не различает даже самый зоркий глаз. Вот было бы забавно появиться под микроскопом и показать нос волшебнику, который в него глазеет. То-то бы он удивился! Правда, столь мелкое существо запросто может слопать любая мошка, а в этом мало забавного.
Став ниже ростом, я почувствовал себя неуютно – дыхание участилось, слово мне не хватало воздуха. Впрочем, так оно и было. Масса моя осталась прежней, а легкие стали меньше, поэтому нагрузка на них возросла. Хотелось бы знать, как Панихида ухитрялась уменьшаться до размеров мыши не задохнувшись. Надо думать, она сначала разуплотнялась, иначе бы у нее ничего не вышло. Кроме того, труднее стало удерживать равновесие: во-первых, я был слишком тяжел для такого роста, а во-вторых, находясь непривычно близко к земле, не имел достаточного времени на корректировку движений. Только сейчас я понял, что размер и форма живого существа, как правило, взаимосвязаны. Существу величиной с мышь, даже будь у него нормальная плотность, трудно балансировать на двух ногах. Правда, у бесенят это получается, но исключительно за счет магии. Будучи величиной с мышь, лучше всего иметь и мышиное обличье. Вот ведь, оказывается, какое сложное дело изменять облик. Недаром Панихида прибегала к этому лишь в случае крайней необходимости.
