— Да, надо что-то делать, — проговорила она. — Но мы ведь не можем позволить негодным сорванцам вернуться к своим матерям, как бы того им ни хотелось, не так ли, Анита?
— Ну конечно же, Анита, ты просто не можешь отпустить его домой. Никогда этому не быть. И выход существует, ты же это знаешь. Но только не забудь хорошенько укутать его — на улице так холодно и сыро. Впрочем, там с ним все будет в порядке, он будет вести себя тихо и вежливо. А теперь надо сделать вот что…
Мисс Флетчер деловито прошла к телефону и сделала один звонок. Потом тихонько сошла в подвал и аккуратно, очень заботливо накормила мальчика из громадной тарелки, полной клубничного мороженого… ведь это был день прощения.
— Теперь ей понадобились ведра, — проговорил бакалейщик жене. — Или она сваливает в них наше мороженое?
— Она определенно что-то в них сваливает, — мягко и успокаивающе отозвалась жена, — но готова поспорить, что это никак не мороженое!
Как она была права.
В тот вечер дул порывистый ветер с явными намеками на приближающийся дождь, но мисс Флетчер вздумалось выйти с мальчиком на прогулку. Луны на небе не было.
Она мягко подталкивала его в спину, идя по задней дорожке сада, потом они миновали кусты и вскоре оказались на берегу широкой, медленно текущей реки, один из изгибов которой проходил совсем близко от ее дома.
Мальчик часто спотыкался, во рту плотно сидел кляп, руки были крепко связаны. Мисс Флетчер несла в руках два ведра, мотки веревок, дополнительные ремни и переброшенный через плечо старый прорезиненный плащ.
Внизу у воды было еще прохладнее, но она сняла с мальчика обувь и носки. Затем заставила его вставить ноги в ведра и накрепко привязала их к ручкам. После этого она продела под ручки конец длинной веревки и плотно обвязала ею плечи и туго стянутые ремнями предплечья мальчика.
— Тебе не будет ни холодно, ни мокро, — проговорила она. — Это я тебе обещаю. — Она пыталась вглядеться в невидимые, но исторгавшие безмолвный вопль боли и отчаяния глаза своего пленника. — Я надену на тебя вот этот плащ.
Так она и сделала, аккуратно застегнув его на все пуговицы и плотно затянув пояс. Потом наклонилась поближе к его лицу. — Как жаль, что ты не такой же непромокаемый, как я, — призналась она.
Под конец мисс Флетчер заполнила ведра гравием и большими камнями, стараясь осторожно опускать булыжники, чтобы не поранить ими обнаженные ноги мальчика.
— Жалко с тобой расставаться, — проговорила она. — Мы так весело и интересно проводили время, так веселились, и мне, кажется, удалось отучить тебя от такого баловства, как воровство. Но я очень занятая женщина и должна больше работать в саду. Больше у меня нет на тебя времени. — И добавила словно сама себе: — Разве что на следующий год, Анита, кто знает?
Она обхватила тело мальчика и поволокла его к краю берега. Это оказалось неимоверно трудным делом, если учитывать привязанные к ногам тяжелые ведра, но ей все же удалось справиться с ним.
Она похлопала его ладонью по голове, после чего почти одновременно столкнула оба ведра с крутого обрыва, и странно обряженная фигура почти безмолвно погрузилась в темную, тягучую темень воды. Последнее, на что обратила внимание мисс Флетчер, был промелькнувший перед глазами шерстяной шлем на голове мальчика. Затем на поверхность вырвались несколько пузырьков воздуха, которые сразу же стало сносить в сторону маслянистое течение. Но вот река снова полностью успокоилась, не тревожимая ни малейшим движением.
— Ну что ж, — проговорила мисс Флетчер, — дело сделано. — И она побрела назад сквозь темную ночь, чавкая башмаками по топкой почве.
Лето постепенно сменилось оранжевой осенью, а сливы под раскидистым деревом в углу сада мисс Флетчер продолжали гнить, укрытые толстым слоем опавшей листвы. Они лежали там, чтобы со временем превратиться в богатый перегной, а содержавшиеся в них вещества готовы были дать живительную силу будущим бутонам, цветкам и плодам.
Глубоко под водой, среди накопившихся за годы замшелых камней и коряг плавало ужасное творение человеческих рук, удерживаемое на дне двумя тяжелыми ведрами и чем-то напоминавшее собой сумрачную куклу-неваляшку. Угри, форель и мириады водных созданий микроскопических размеров, но самых мерзких очертаний, с лапами, клешнями, присосками и коготками, обильно питались всю осень, долгую зиму и весну из этого безымянного и неожиданно оказавшегося в их компании источника.
