— Эй вы там, мать вашу, человек умирает!
Своим криком и грохотом Константин перебудил половину больницы, кроме, конечно, дежурного медперсонала. Наконец он услышал за дверью какие-то шаркающие звуки, и сонный женский голос произнес:
— Что стряслось?
— Дверь открывайте! — заорал Константин, едва сдержавшись от того, чтобы не добавить пару крепких фраз.
— Да сейчас, милок, сейчас.
Раздался скрип поворачиваемого в замочной скважине ключа. Дверь распахнулась.
За порогом стояла пожилая медсестра с круглым румяным лицом, в белом халате и косынке.
— Что ж ты так ломишься, сынок? — укоризненно сказала она, глядя на искаженное от злобы и ярости лицо Константина.
— Вы чего позапирались? Вам что, до людей уже никакого дела нет?
— Так у нас приемный покой с другой стороны, — недоуменно сказала пожилая медсестра и развела руками.
Константин сплюнул от досады, махнул рукой и убежал вниз по ступенькам.
— Эй, милок, ты куда?
— Я сейчас, у меня тут человек.
Он подбежал к машине, открыл заднюю дверцу и, осторожно подняв на руки Игната, вытащил его из автомобиля.
— Держись, братишка…
Голова Игната бессильно откинулась назад, глаза его закатились, дыхания почти не ощущалось. Но сердце еще билось, это Константин чувствовал.
Он поднялся на крыльцо, прошел в дверь и зашагал следом за медсестрой.
— Сюда иди, милок, вот здесь у нас приемный покой.
В маленькой тесной комнате не было ничего, кроме жесткой тахты, стула и пустого стеклянного шкафа.
— Что — здесь? — удивленно спросил Константин, оглядывая скудную обстановку комнаты, стены, выкрашенные унылой зеленой краской, обшарпанный пол.
— Здесь, — подтвердила медсестра, — сейчас дежурный врач придет.
— Какой дежурный врач? — не сдержался Константин и перешел на крик. — Ему бригада реаниматологов нужна! Реанимация в этой долбаной больнице есть?
— Успокойтесь, больной, — начала было старушка, но осеклась.
— Какой я вам больной! Это у него жизнь на волоске висит!
— Сейчас, сейчас, — засуетилась медсестра и исчезла в двери, которую Константин сразу не заметил.
Тяжело дыша, Константин опустился на тахту.
Странное это было зрелище: молодой мужчина в мятых испачканных брюках, наполовину расстегнутой на груди рубашке и незашнурованных туфлях на босу ногу держал на руках парнишку и приговаривал:
— Держись, Игнат, мы тебя починим. Все будет нормально.
Внутренняя дверь приемного покоя распахнулась.
Широким шагом вошел крепкий мужик в белом халате и шапочке, следом за ним еще один, ростом поменьше. Сзади пожилая медсестра тащила за собой металлическую тележку на колесиках.
Врачи подошли к Константину.
— Я дежурный реаниматолог Савельев, — представился высокий. — Что с больным?
— С балкона упал.
— Какой этаж?
— Первый, но высокий.
Реаниматолог обменялся странным взглядом со своим коллегой. Потом оба воззрились на Константина.
— Что вы смотрите? — зло сказал он. — У меня времени не было одеваться.
— А вы случайно не того?
— Тетка, тащи сюда свою телегу, и быстро.
Константин встал и на глазах у удивленных докторов положил Игната на каталку.
— Где тут у вас реанимация?
— Подождите, подождите, — воскликнул Савельев, — кто тут врач, я или вы?
— Слушай, Савельев, — Константин резко развернулся, — ты давно здесь работаешь?
— Второй месяц. А что?
— Оно и видно. Его зовут Игнат Панфилов, и у него была тяжелая травма позвоночника.
— А что с ним случилось?
— Пулевое ранение. Это вас устраивает? Ему не то что падать, неосторожно двигаться нельзя.
Савельев густо покраснел, и Константин машинально отметил про себя этот факт. Значит, человек еще не совсем очерствел душой.
А может, реаниматологу и вовсе не положена излишняя чувствительность. В конце концов он каждый день должен кого-нибудь с того света вытаскивать.
— Ну что ж, Андрей Петрович, — обратился Савельев к своему коллеге, — помогите… э… Как вас звать?
— Константин.
— Помогите Константину. Кстати, Андрей Петрович — хирург. А вы, Наталья Дмитриевна, — он обратился к медсестре, — срочно найдите и принесите мне медицинскую карту больного Панфилова.
Дежурный реаниматолог склонился над Игнатом, проверил зрачки, пульс, дыхание и лишь после этого дал команду:
