– Назови его, идиот.
– Я получаю второй глаз.
Я обдумываю это и киваю.
– Договорились.
Он даже не представляет, как я ему благодарна. Или, может, представляет, потому что его глаза искрится лаской и теплотой в сочетании с его фирменной ноткой тихо пылающего гнева. Эта нотка столько раз предназначалась мне, что я без сомнения могу определить, что на сей раз ее пробудила не я.
А Безымянный.
Я не единственная, кто знает. Может, Джек и не знает детали, но он знает достаточно. Он догадался. Не выпытывал. В его глазах нет жалости или вины. Они ясные и видят меня насквозь, и мой секрет больше не секрет. Ноша поделена и распределена, за что я пытаюсь сказать «спасибо», но выходит только кривая улыбка.
Он развеял часть тьмы внутри меня.
Джек разворачивается и открывает дверь. Мы выходим с лестничной клетки, и моя челюсть отваливается, как багажник моего старого «Жука». Дом весь из белого камня и мрамора, а в гигантском внутреннем дворике дорожки переплетаются между россыпью фиолетовых гортензий и осенних роз. Повсюду бродят люди, некоторые сидят на стульях возле керамической костровой чаши, в которой потрескивают поленья и пляшут угольки. Джакузи и огромный освященный бассейн окружены гриль-барами и столиками, накрытыми зонтиками. Пьяные студенты разбрасываются бургерами и отвратительными шутками, которые уже давно устарели. Чарли, который выглядит очень раздраженным, жует чипсы и разговаривает с девушкой в черном бикини. Ребята толкают друг друга в бассейн и во все горло хохочут в джакузи. Джек слегка касается моего предплечья и, наклонившись, шепчет:
– Я пойду пообщаюсь. Мне нужна информация. Стой там, где я смогу тебя видеть.
– Тебе не нужно со мной нянькаться, – отвечаю я. – Просто выполняй свою работу. А я, знаешь ли, буду веселиться. Тебе как-нибудь тоже стоит пробовать.
Я беру хот-дог и присаживаюсь на шезлонг рядом с джакузи. Мило улыбаясь, на меня смотрит блондин с накаченным прессом.
– Привет.
– Привет, – отвечаю я, изящно выплевывая сосиску на плитку.
– Нет купальника? – спрашивает он.
– Оставила дома. На Марсе.
– Так вот почему ты выделяешься, как нарыв на большом пальце? Потому что ты инопланетянка?
– Или – и это безумная теория – я просто здесь сексуальнее всех, – выдвигаю свою версию я.
Парень смеется.
– Точно. У тебя потрясные волосы.
– У тебя тоже ничего, солнечный-мальчик-я-наверняка-из-Калифорнии-и-провожу-пять-дней-в-неделю-в-спортзале.
Он снова смеется, но уже громче, и весь мокрый вылезает из джакузи, чтобы сесть рядом со мной.
– Три дня, спасибо большое, но я не настолько мускулистый пижон.
– Смог меня обдурить. – Я киваю на его живот, и он похлопывает по нему, словно Санта, объевшийся печеньем.
– Это моя гордость и радость. У меня нет мозгов и перспектив на будущее, но у меня есть эти малышки.
– Это все, что тебе нужно, – говорю я. – Сделай фото и отправь Ким Кардашьян. Женись на ней.
– Мне придется побороться с Канье, – сетует он.
– Ой, – отмахиваюсь я, – просто скажи ему, что его солнечные очки – отстой. Он тотчас упадет замертво.
Парень хохочет.
– Я Кайл Моррис. Безумно рад с тобой познакомиться.
– Айсис, – выпаливаю я на автомате, – уничтожитель сердец и грез. И любой выпечки в районе двух миль.
– Когтевран. – Он протягивает мне руку, и я хватаю ее своей перепачканной жиром ладонью.
– Пуффендуй, – отвечаю я.
– Серьезно? – Он выгибает бровь. – Ты не кажешься столь милой.
– Ох, – я тыкаю в него тем, что осталось от моего хот-дога, – придержи выводы, пока не увидишь моих друзей. Я практически заправляю благотворительным шоу.
– Парень, с которым ты пришла? – Он кивает на Джека, который весьма любезно позволяет девушке в черном бикини цепляться за свою руку и тараторить. У нее проколот пупок и, вероятно, влагалище тоже, о, кстати, я говорила, что ее зовут Геморрой? Девушки в джакузи, откуда вылез Кайл, медленно начинают замечать, насколько красив Джек, и, образовав группку, с важным видом проходят мимо него, чтобы нырнуть в бассейн с преувеличенной сексуальностью. А парни следуют за ними, как голодные псы.
– Да, идиот, по которому все пускают слюни, – говорю я. – Он мой друг.
