Тут и я влез в этот спор, своими словами прекращая его, обращаясь уже ко всем, я сказал:
— Вот тут я долго слушал наших спорщиков, правда, так и не понял, а что спорить то? По моемому мнению у нас давно уже отработана технология раскопок. До четырёх метров глубины роем снегоуборщиком, а потом нарезаем блоки и вручную их выносим. В этом случае разница то не очень большая, подумаешь, вручную будем копать на метр больше. Конечно, имеется одно большое отличие, от обычной нашей работы — это температура. Обычно при таком морозе мы сидели дома и начинали наши работы, только когда мороз был не ниже 20 градусов. Но, что делать, такова, по-видимому, наша планида. А сейчас нам нужно разделиться на две бригады, и посменно продолжать работать. К работе по переноске блоков носилками, придётся привлекать и наших женщин. Ширину траншеи как обычно, при таком способе работ, начинаем делать полтора метра.
После этих моих слов, все споры прекратились, и мы начали делиться на бригады. Флюр пошёл приглашать к нам в кунг женщин. Когда все собрались, мы практически без всяких споров, сформировали две бригады по восемь человек. И буквально через десять минут, первая бригада направилась на работу, время смены определили в полчаса. Николай по этому поводу сказал:
— В этих условиях, ручной работы, когда постоянно двигаешься, за тридцать минут, промёрзнуть будет невозможно. Это не сидеть неподвижно за управлением снегоуборщика.
И опять началась наша уже привычная, монотонная, нудная, противная работа. Эта экстремальная температура, очень сильно снижала нашу производительность. Несмотря на первоначальное желание работать круглосуточно, мы были вынуждены сделать восьмичасовые перерывы на сон. Два человека из бригады, бензопилами напиливали ледяные блоки, и потом ломами и штыковыми лопатами раскачивали их, отрывая от ледяного монолита. Три пары, на носилках, по вырезанным ступеням выносили вырезанные блоки и ледяную крошку, из этой своеобразной шахты.
На четвёртые сутки, стоянки у этой заправки, мы, наконец, пробились к горловинам топливных ёмкостей. Несмотря на то, что уже стемнело, и пора было идти на ужин, все единодушно пожелали вскрывать, наиболее откопанный люк. Несмотря на 37 градусный холод, все собрались, вокруг вырытого котлована, даже Маша и Рита с детьми, вышли на этот холод. Вскрывали эту крышку горловины, топливного бака, Саша и Флюр. Они ломами отбили остатки льда, потом теми же ломами, подцепили крышку и вскрыли этот бак. Потом прожектором осветили, внутренность ёмкости. Уже по тому, как с корточек поднялся Саша, я всё понял, что и подтвердили его слова:
— Отсос! Пусто, как в стакане у горького пьяницы!
Он с досадой, отбросил лом в дальний конец котлована, и пошёл подниматься вместе с Флюром наверх. На их место, бросились все остальные наши мужчины, чтобы собственноручно убедиться в справедливости его слов. Охватившее после этого, нас всех уныние, трудно описать словами. Уже ни у кого не было желания, вскрывать соседние баки, никто уже не верил в наличие там топлива. Вслед за ребятами, побросав инструменты, все понуро побрели в тёплые кунги.
Перед лестницей я немного попридержал Володю и спросил у него:
— Слушай, Интендант! Скажи-ка мне, сколько у нас в запасе осталось спиртного?
Володя практически сразу не думая ответил:
— Совсем немного, хватит на пару хороших пьянок, если считать, конечно, без спирта. Его я не знаю, сколько осталось, он весь находится у нашей медицины — у Дохтура.
Я ему подмигнул, и спросил:
— Ну, ты понял, зачем я тебя сейчас остановил?
Он усмехнулся и сказал:
— Да уж тут самый тупой поймет! Хочешь устроить релаксацию, после этого печального события? Ну, что же я не против этого. Только у меня есть один вопрос, — какой глубины будем делать эту релаксацию? А если без всяких твоих заковырок — сколько доставать бутылок?
И учти у нас осталось только семь литровых бутылок Французской водки "Грей Гооз", одна коньяка и три бутылки Шотландского виски.
Я на секунду задумался, потом ответил:
— Да, с таким количеством народа, особо тут не разгуляешься! Ладно, ёрш делать не будем, оставим это на совсем уж гнилое событие. А давай-ка, друг мой ситный, доставай три бутылки водки и больше ни-ни, а если народ начнёт наезжать, ты стой как Панфиловцы, под Дубосеково, ни шагу назад.
