А из комнаты слышалось:
— По Пьяному Бору картина положительная. Шестнадцать и три.
— Не скажи, в штабе могут не одобрить. Энергичнее надо работать.
— Как, прости, энергичнее? Куда уж? Ведь люди чаще помирать не стали.
— Надо им помогать, — твердо сказал Тимур.
— Нет! — возразил Матвей. — Только в крайнем случае. И с санкции вышестоящих органов. Так мы можем все дело завалить.
— Ты нелогичен, — сказал Тимур. — Здесь присутствует наш товарищ, который получил тело, потому что мы помогли его предшественнику кирпичом по темечку…
— Ш-ш-ш! — вскинулся Ромочка. — Зачем ты так громко?
— А я думаю, что она отлично знает или хотя бы догадывается, — сказал незнакомый пришелец. — Она сама просила.
Лукерья так и замерла у самовара. Хотела его взять и в комнату нести, но руки онемели.
Одно дело нутром чуять или даже что-то подозревать. Но ведь она на самом-то деле не желала смерти настоящему Ромочке, а получается, что она соучаствовала?.. А может, шутят они? Мужики, бывает, соберутся и травят всякие байки. Надо бы пойти и прямо вопрос поставить: убили Ромочку или случайность с кирпичом вышла?
Но никуда она, конечно, не шла. Как ты пойдешь к бандитам, хоть и с культурными целями, а они тебе скажут: да, убили, по твоей просьбе, и ты молчала, потому что твой Ромочка тебе наслаждение доставлял.
— Интересно, — услышала она голос Тимура, — как там у наших в Москве дела? Там ведь две или три дивизии работают…
— Там трупиков хватает! — ответил Ромочка. Слышно было, как он отодвинул стул и пошел на кухню.
Как увидел Лукерью, сразу понял, что она все слышала.
— Это была шутка, — сказал он. — Мы пошутили. Я сам погиб.
Но Лукерья ему уже не верила.
В глазах у нее стояли слезы.
И смотрела она на Ромочку с любовью.
Как ее понять? Да, она знала уже, не сомневалась, что смерть ее мужа — дело рук пришельцев. И неизвестно еще, сделали ли они это из сочувствия к ней или потому что выполняли план по трупам с непонятной для Лукерьи целью.
На кухню вошел Тимур.
— Я думаю, что тебе не стоит строить иллюзии, — сказал он. — Никакие мы не культуртрегеры и не филантропы. В политике таких не бывает. Нам нужно жизненное пространство, и мы с этой целью вторгаемся на удобные для нас планеты, внедряемся в жителей, а потом, когда нас уже много и мы получаем доступ к важным объектам, то оставшихся в живых аборигенов мы уничтожаем или в лучшем случае порабощаем. Третьего не дано.
— А я? — пискнула Лукерья.
— В каждой войне есть предатели, — сказал Тимур. — Одни предают за деньги, а другие — за идею.
— А я? — Лукерья как-то сразу смирилась со своей предательской сущностью.
— Ты, будем считать, идейная, — сказал Тимур.
— Спасибо. Вы меня убьете?
— Мы тебя уже поработили, — засмеялся Матвей. — Со временем я тоже на тебе женюсь.
Все они захохотали. Но Лукерье показалось, что Ромочка смеется не так нагло, как Матвей.
Днем Лукерья на службу не пошла. Пускай сами помирают, все равно человечеству жить осталось немного.
Она пошла на почту.
Попросила там лист бумаги и конверт.
Написала сверху листа:
«Президенту Российской Федерации в собственные руки».
— Должен же кто-то мне поверить, — прошептала она. В милицию она не пошла, не доверяла. Может, там уже пять пришельцев с погонами ходят. А вот президент вроде свой, высказывается против террора.
Она сидела и думала, как начать письмо, чтобы президент поверил.
Но додумать не успела.
Тонкая юношеская рука протянулась через ее голову. Василий взял листок и скомкал его.
— Не надо, Лукерья Маратовна, — сказал он. — Никуда вам не деться.
Лукерья вскочила, сначала испугалась, но потом взяла себя в руки и зашипела, как змея, источая яд:
— А ну мчись отсюда, физик недоделанный! Сейчас такой крик подниму, что народ вас на вилы возьмет! А ну!
— Не надо, Лукерья, — прошептал юноша. — Ну зачем так! Вы же наша союзница, вы же одна из нас!
— Неужели не убьете?
— Да что вы! Как можно!
Лукерья с размаху шлепнула ладонью Василия по щеке и пошла на улицу.
Василий трусил сзади, но подойти боялся.
Тут Лукерье встретился Михаил Стендаль, редактор газеты «Гуслярское знамя», человек неподкупный и старожил. Шел он рука об руку с Корнелием Удаловым.
