— Согласен. Тогда надо назад к Геонке возвращаться, пока не стемнело.
— Зачем к Геонке? Неужто мы без продуктов до поселка не дотопаем?
— Но если это Лембит, как ты предполагаешь, то он от нас все равно не отвяжется. Ему на этот берег переплыть — раз плюнуть. Что мы можем против него сделать с голыми руками? У дядьки хоть ружье есть. Против нарезухи, конечно, слабовато выйдет, но все-таки. Да мы же не слишком далеко и отплыли. Километров пятнадцать-двадцать. За три-четыре часа должны до фанзушки добраться.
— Ладно. — Антон тяжело вздохнул. — Наверное, твоя правда. Безоружных он нас точно как фазанят перещелкает. Так что, Игореша, стартанули? Вон туда за увал, в лощинку, аккуратненько сползем и там уже поднимаемся.
Они тащились по чащобе безостановочно, пока хватало сил. Через пару часов беглецы начали поминутно спотыкаться и падать, свернули под старый огроменный ильм в два обхвата и присели на валежину. Мужики хотели посмолить, но не тут-то было. Сигареты отсырели, в единственной имеющейся в наличности Игорешиной зажигалке кремень замочило.
«Да, непростительная тупость, — желчно укорил себя Антон. — Таежник, блин, придурошный! Это ж надо так опростоволоситься, НЗ не в карман, а в рюкзак засунуть! А если плутанем, не дай бог, и в этом киселе заночевать придется? — Он поднял глаза на Ингтонку и понял, что тот тоже мысленно крыл себя матюками. — И поделом обоим, как говорится».
Они молчком поднялись и побрели дальше. Шли гуськом, друг за другом, попеременно меняясь местами, в размеренном и все еще приличном темпе. Но в какой-то момент, когда до стариковской заимки, по их прикидкам, оставались считаные километры, Антон и Игорь незаметно для себя прибавили ходу, а потом и вообще перешли на бег. Зашевелилось, заворочалось внутри какое-то смутное дурное предчувствие.
За десяток метров от полянки они резко тормознули, забились в кусты на закрайке.
Фанза выглядела совершенно безжизненной. В доме и рядом с ним стояла полная тишина. Даже дым от очага над крышей не курился.
Они долго и упорно стыли в луже. Потом Антон не выдержал:
— Какого, спрашивается, хрена мы здесь как придурки мокнем? Не может же он одновременно в двух местах присутствовать. Если бы чухонец на моторке сюда пошел, то мы с тобой обязательно услышали бы шум движка. А на берестянке он никак не мог сюда против течения раньше нас подгрести. Да и откуда мы с тобой взяли, что этот тип вообще здесь был?.. Все. Вылезаем и пошли.
Переступив порог фанзы, Антон зажмурился и отшатнулся. В лицо ударило сильным едким запахом бензина. Он прикрылся ладонью, пригнулся, проскочил внутрь и не раздумывая ударил ногой в оконный переплет — высадил раму. В фанзу моментально хлынул свежий влажный воздух. Через полминуты стало возможным вдохнуть полной грудью и осмотреться.
Ни деда, ни Одаки в фанзе не было. Ружье со стены исчезло.
Его внимание сразу же привлекла десятилитровая пластмассовая канистра, стоящая возле кана. Из ее открытой горловины и от небольшой блестящей лужицы на полу, по-видимому, и несло бензином.
— Странно, — стоя у него за спиной, сказал Ингтонка. — Если Лембит хотел дом поджечь, то почему не довел дело до конца?
— Скорее всего, сообразил в последний момент, что мы с тобой можем издалека дым заметить. Потому, наверное, пошевелил мозгами и решил не рисковать, а закончить тут после того, как с нами разделается. Вот видишь? — проговорил Антон, поднял с пола целую, не использованную спичку и протянул ее парню.
— Думаешь?.. — растерянно вертя спичку в пальцах, протянул Ингтонка, не поднимая глаз.
— Давай-ка ни о чем пока гадать не будем, — не дал ему договорить Антон. — Пойдем лучше вокруг дома пошаримся.
Они обошли вокруг фанзы, потом еще раз, забирая пошире, ничего не обнаружили, и от сердца малость отлегло. Забрезжила призрачная надежда на то, что дед с Одакой все еще живы. Чахленькая, правда, жиденькая, с большой натяжкой. Чухонец мог ведь трупы в реку скинуть. Но об этом и думать не хотелось. Душа вовсю противилась подобной черной мысли.
Они вернулись в дом. Антон закрутил канистру крышкой, прежде лежащей на кане, и вынес ее за порог.
