Антон двинулся вперед, и тут же громко зашелестело что-то где-то над крышей зимовья. Сердце мигом зашлось, запрыгало в груди. Он откачнулся назад, перескочил порог, с треском захлопнул дверь и привалился к ней плечом. На лбу в момент появилась испарина.
— Держи, мать твою! — заорал Чеботарь, слетая с нар. — Не отпускай! Я сейчас.
Он завозился с тяжеленным бревном, подволок его к Антону. Они ткнули мощную подпорку в дверь, уперли ее пяткой в гвозди, заранее вбитые в пол, и застыли без движения, навострив уши.
Минуты бежали одна за другой, а за порогом зимовья в насквозь промокшей раскисшей тайге по-прежнему стояла тягучая тишина. Ее нарушало только нудное приглушенное бормотание холодного осеннего дождя. Очень скоро к Антону начала приходить уверенность в том, что никакого шелеста в воздухе вовсе и не было. На этот раз с ним просто сыграло злую шутку разгулявшееся воображение, перекормленное детскими страшилками.
Первым нарушил молчанку Чеботарь:
— Давай, наверное, по одному подежурим, а? Надо соснуть хоть пару часиков, а не то завтра крыша точняк поедет. И у тебя, гляжу, совсем зенки слипаются. Иди ложись. Давай-давай!.. Я потом.
Мутное объяснение. — Приготовления к бою. — Очередная сказочка Чеботаря. — В сопки, поближе к свету. — Обрывок кумачовой ленты. — Новое убежище в пещере. — Кумирня Ободранный идол. — Попытка вырваться из плена. — Роковое ранение
Продрав глаза, Антон спросонья долго не мог сообразить, где находится, и только неприятный едкий запах моментально привел его в чувство. Спустив ноги с нар и перехватив колкий насмешливый взгляд Чеботаря, он тут же залился краской стыда и отвернулся. Вспомнил вдруг, что ночью не стерпел, втихаря сходил в угол. Теперь кислым поганым запашком несло на весь зимник.
— Так что, оклемался? — невозмутимо спросил Чеботарь, не став заострять внимание на его вполне безобидной детской шалости. — Тогда подымайся. Чайку попьем да будем собираться.
— Куда? — машинально спросил Антон.
— На кудыкину гору.
— Так ты же вроде собирался здесь надолго обосноваться.
— Собираться-то собирался, да теперь по-другому петрю.
— Что-то я не понял.
— Да вот какая закавыка, — пробормотал мужик, покопался в кармане и выудил оттуда какой-то небольшой блестящий предмет. — Тут вот, Антоха, какое дело. Не след нам здесь больше дожидаться. Не приедут мужики. Чует сердце, не приедут. — Он раскрыл широченную квадратную ладонь и с тяжелым вздохом прибавил: — Это же Генкин ватник-то был. Вот, гляди, что я в кармане нашел. Точно его вещичка. Я сам ему ее у нас в пожарке вытачивал.
Антон наклонился и в блестящей штуковине, лежащей у Чеботаря на ладони, узнал самодельную бензиновую зажигалку, сделанную из обыкновенной пулеметной гильзы.
— И куда теперь? — не отрывая от нее глаз, спросил он почти равнодушно.
После тяжелой ночи, проведенной в каких-то кошмарных сновидениях, голова у него гудела, буквально на куски разламывалась. Внутри поселилось какое-то стойкое тупое безразличие ко всему происходящему.
— Пока еще не знаю, — ответил Чеботарь и скосил на Антона глаза, вдруг снова ставшие цепкими и пытливыми.
Было видно, что прошедшая ночь подействовала на него оживляюще, не в пример Антону.
Он недовольно покачал всклокоченной крутолобой башкой и неожиданно, без всякой мотивации взорвался:
— Куда-куда!.. Заладил, блин, как попка. Да порешаем мы, разберемся! — Но он тут же малость опомнился, снизил тон: — Да ты вообще, Антоха, пока блох-то не разгоняй. Мы же с тобой прямо сейчас никуда не намылились.
Как только рассвело, они выскочили на минуту в лес. Чеботарь быстро подсек топориком тонкий дубок, накосил заготовок для стрел из полусухого кленового подроста. Теперь, пристроившись рядом с печкой, он неторопливо и основательно мастрячил тяжелый лук. Чеботарь работал с невозмутимой миной на лице. Как будто это и не он вовсе еще вчера безапелляционно утверждал, что любое оружие будет совершенно бесполезным против мифической летучей твари, то ли встреченной ими в тайге, то ли нет.
Чеботарь аккуратно ошкурил и зачистил полутораметровый обрезок дубового стволика. С большим усилием, так, что на его широком крепком лбу с глубокими продольными морщинами вздулись жилы, он натянул вместо тетивы кусок телефонного кабеля. Потом мастер проверил заскорузлым кривоватым пальцем свою работу, и провод загудел, завибрировал гулко и низко.
